От Лили Эванс с любовью (СИ)

- Я полагаю, что да, мистер Блэк. – ответил Дамблдор с едва заметным напряжением. – Я полагаю, мисс Эванс, не читала магических сказок… У неё будет время наверстать упущенное. Напомню вам и сообщу ей, что Даров, согласно легенде, созданных самой смертью, было три: непобедимая бузинная палочка, воскрешающий из мёртвых камень и мантия-невидимка. Эдвард был специалистом в области камней, полагаю, речь идёт о нём. Могу предположить, что Волдеморт, случайно обнаруживший камень, хотел использовать его в своих целях, но камень, имея собственную магию, мог ему не повиноваться. И тогда, чтоб разгадать его секрет, ему и нужен был Келли.

- Возможно…- в памяти вновь всплыли обстоятельства битвы в змеином подвале. – На руке инфернала было какое-то кольцо, с большим камнем.

Спокойное лицо директора, вспыхнуло, но через пару мгновений вновь стало непроницаемым.

- Какой смысл ему оставлять камень там? – разумно заметил Джеймс. – Да ещё и устраивать такую ловушку? Если он наложил на кольцо проклятие, то почему не оставил его себе, чтобы при случае не подкинуть его кому-то из врагов? Ты уверена, что это кольцо не принадлежало мистеру Келли раньше? – обратился он уже ко мне.

- Я не видела его у него, - задумчиво ответила я. Джеймс был прав: всё было устроено слишком сложно.

- Полагаю, когда-нибудь я смогу дать ответ на Ваш вопрос, мистер Поттер, - несмотря на усталый вид, глаза профессора блестели. – Но сейчас это всего лишь догадки… Но если всё окажется именно так, как я думаю, то добытая вами информация ещё поможет всем нам однажды одержать победу над самым тёмным волшебником всех времён. Однако довольно об этом. Я сниму с Гриффиндора сто баллов, и даже не спрашивайте меня за что. А сейчас возвращайтесь в свои спальни, и помните, что о ваших приключениях никому не должно быть известно, разве что кроме мистера Грюма, мистера Диборна и мисс Вэнс. Я сам сообщу обо всём завтра же миссис Келли. Спокойной ночи.

Распрощавшись с Дамблдором, мы поспешили в гостиную Гриффиндора. Именно там немного позже мне и предстояло узнать сказку о трёх братьях, известную каждому ребёнку, выросшему среди волшебников, но ставшую новинкой для меня. Но сейчас интересовала меня и другая история. Превращение Питера в крысу возбуждало моё любопытство, ставшее на время нашего разговора моим единственным отвлечением от грустных мыслей.

- Не сегодня, Лили, - зевнул Блэк. – Эта история требует хороших рассказчиков, а мы слишком устали, чтобы быть ими.

- Он хотя бы зарегистрирован? - с призрачной надеждой спросила я, заранее предугадывая ответ.

- Конечно же, нет, - спокойно ответил Сириус, уже на пути к спальне. – Кстати, не один Хвост у нас такой талантливый…

Почему-то я не была этим удивлена. Ненароком обороненные слова про собаку и оленя зародили во мне подозрения.

Ремус и Питер отправились вслед за Сириусом. Джеймс не уходил, и я тоже не двигалась с места. Собственная спальня и ночь наедине со своими мыслями казались мне пыткою страшнее подвала, полного змеями.

- Расскажи мне про Дары смерти, - попросила я, надеясь хоть этим его удержать.

К моему удивлению, Джеймс кивнул. Он всё ещё смотрел на меня хмуро, несомненно, злясь за безрассудное поведение. Но я не могла иначе, и он это понимал.

- Ложись на диван, я расскажу тебе сказку. Мама часто читала мне её перед сном, - вздохнул он, усаживаясь прямо на пол.

Его голос обволакивал, успокаивал, исцелял. Он говорил не спеша, выделяя интонацией нужные места, и я с интересом вникала в его рассказ, пока усталость не сморила меня. Последнее, что я помню, прежде чем сон забрал меня полностью, это склонившееся надо мной лицо Джеймса, его тихий голос и загадочную фразу «Встретил он смерть как давнего друга, и своей охотой с нею пошёл, и как равные ушли они из этого мира».

*Евангелие от Матфея (гл. 7, ст. 7—8), Евангелие от Луки (гл. 11, ст. 9)

========== Одни поминки и четыре помолвки ==========

Ранним утром я проснулась от странного ощущения, что что-то не так. Было ещё очень темно и, без сомнения, слишком рано, чтобы вставать. Ободрённая этой мыслью, я уже было перевернулась на другой бок, чтобы вновь заснуть, как громкий храп заставил меня вздрогнуть. Никто из моих соседок не мог издавать подобных звуков. Одновременно пришло понимание, что постель, в которой я сплю, вовсе не моя. Всё было точь-в-точь таким же – одеяло, простыни, подушка, полог – но не моим. Даже запах, бережно хранимый подушкой, был смутно знакомым, но мне не принадлежавшим.