От лица огня

Патрульные оставили отметки на оборотной стороне каждого пропуска.

— Предупреждаю, вы обязаны идти только по шоссе, — возвращая пропуска, фельдфебель проткнул пальцем в кожаной перчатке воздух перед лицом Никитенко, а потом погрозил всем. — Нигде не сворачивать. Самый быстрый путь до Полтавы — по шоссе.

Конечно, они знали, что по шоссе идти быстрее, и Илья не сразу понял, почему им нельзя сворачивать.

Метров через пятьсот полтавское шоссе круто повернуло налево, на Решетиловку, а прямо пошла обычная грунтовая, туго проходимая после дождей дорога. Замотанный и двое его приятелей остановились у съезда на просёлок.

— Грунтовкой по сёлам — тяжелее, но дорога спокойнее, и переночевать пустят.

— Разве на шоссе не пустят? — удивился Никитенко.

— На шоссе полно немцев, и люди перепуганы. Засядут по хатам, и хоть в окно стучи, хоть дверь зубами грызи — никто не выйдет.

— А патруль?

— Жандарма испугался? Думаешь, он на своей трёхколесной таратайке станет за тобой по этой багнюке гоняться? Десять метров проедет и завязнет, — просипел Замотанный. — Та как хотите, можете по шоссе дальше топать. А мы сюда.

Илья подумал, что эти трое, пожалуй, правы — просёлок безопаснее шоссе, и немцам в этих непроходимых чернозёмах сейчас делать нечего.

Пока они обсуждали маршрут, из кустарника, росшего по обочине проселка и тянувшегося до дальней лесополосы, вышел человек. Запинаясь и увязая в грязи, он спешил в сторону шоссе, и семерых пленных увидел не сразу, но едва заметив, снова скрылся в придорожных кустах. Илья успел разглядеть выгоревшее пальто горохового цвета, серый картуз на голове прохожего и резиновые сапоги на ногах. Так мог выглядеть горожанин, которого случайно занесло в поля. Что он тут делает этим сырым и холодным утром?

Минуту или две спустя человек в гороховом пальто снова вышел на дорогу. Он не был немцем и не был бывшим пленным, он глядел на них с тревогой и отчаяньем.

Добравшись до шоссе, прохожий сдёрнул с головы картуз, поздоровался и вытер лоб. Его красное лицо было в разводах грязного пота.

— Вы же из лагеря, правда? — спросил прохожий, осмотрев всех семерых. — Из Кременчуга идёте? Или наоборот?..

Внешность этого человека казалась самой заурядной. Он выглядел лет на тридцать, возможно, чуть старше, уже заметно облысел, и было видно, что проделанный путь отнял у него много сил. Но по его вопросу и по тому, как был он задан, по загнанному взгляду и ещё по каким-то неуловимым признакам Илья понял, что перед ним еврей.

— Это наше дело, кто мы и куда, — просипел Замотанный. — Про себя сначала скажи. Откуда сбежал?

— Я не сбежал, — ответил прохожий и смял в руках картуз. — Хотя, конечно… Да, пожалуй, можно сказать, сбежал. Из Песчаного…

— Только давай, не бреши, — оскалил осколки зубов Замотанный. — Песчаное по дороге на Градижск.

— Правильно, но на той дороге меня бы за десять минут взяли — там везде патрули, а в Песчаном была облава, хватали всех подряд. Я от них сначала лесополосой уходил, потом через Кохновку по этой грязи, и где-то заблудился. С ночи иду, а дорогу спросить не у кого. Когда увидел вас, подумал, что они меня обошли и ждут на шоссе, но, нет, повезло, ушёл-таки.

— Так ты ещё и немцев за собой тащишь? — догадался Замотанный.

— Не тащит, а предупреждает, — вступился Илья. — Ладно, всё ясно, пошли отсюда.

— Скажите же, — ещё раз спросил прохожий. — Если вы на Полтаву, может, я с вами пойду? А то одному неспокойно как-то.

— Ну а документ у тебя есть? — прищурился Замотанный. — Ты ж понял, как у немцев — виноват один, а расстреливают всех.

— Есть документ, новый, — поспешно ответил тот и достал из внутреннего кармана пальто справку. — Вот, смотрите, подписал кременчугский бургомистр Синица-Верховский.

— А ну, — Замотанный протянул руку. — Покажь.

Справка на имя Трофима Васильевича Савченко, выданная кременчугской городской управой, пошла по рукам.

— Хороший документ, подходящий, — одобрил Никитенко. — Если остановят, можем сказать, что тебе велели отвести нас в Полтаву.

— Спасибо, — обрадовался Савченко. — Это вы прекрасно придумали.

Когда пленные прошли вперёд, Илья вполголоса спросил:

— Так что там в Песчаном, Трофим Васильевич?

— Облава, я же сказал, — вскинул голову тот и настороженно покосился на Илью.

— Вы ведь еврей? — вопрос больше походил на утверждение. Заметив, как взгляд Савченко из настороженного сделался испуганным и метнулся в сторону, Илья взял его за локоть. — Да не пугайтесь так сразу. Вы тут не один такой.

Савченко, который никаким Савченко, конечно, не был, в этом Илья не сомневался, наконец посмотрел на него.

— Вы тоже? А остальные знают?

— Нет. Им не обязательно. Так что же произошло в Песчаном?

— Расстреливают там, — громко зашептал Савченко. — Гонят по сто человек в день из Кременчуга, из Новоивановки, и расстреливают за селом.

— За что расстреливают? — не сразу понял Илья.