от любви до ненависти...

А тогда время крутило свои колёсики. Минута шла за минутой, собираясь в час, те копились и выбухали днём. Пётр, с деревянным лицом, слушая сказки рассказываемые приспешниками Мазепы про безумную любовь 16 летней девочки к трясущимся конечностям старца и того к ней — злился. Оно и понятно, какая там любовь, откуда ей взяться? Если б этот Иуда так любил девушку, то никогда б хладнокровно не убил её отца. Ведь не понимать он не мог, что это надругательство над любовью и опасность того, что любимая отвернётся от него тоже сосуществовала. Наоборот бы выменял его жизнь на своё счастье с ней. Люди сочиняют сказки там, где их нет. Алхимики, колдуны, чаклунки, — его верные помощники. Золото, сокровища, безумная жажда обладания всем золотом, какое он может забрать себе, именно это сделало его чудовищем. Хотя зачем бы уж столько — то в 70 лет. С собой, на тот свет не заберёшь. Надеялся с помощью ворожей и колдунов прожить долго и найти лексир вечной жизни. Рассказывают в развалинах Батурина со дня смерти Мазепы, гуляет призрак старого гетмана. По-видимому либо тайна, либо тяжкие грехи держат его душу на земле, а может желание оправдаться. Может быть и так. Ведь не всё в его побеге и смерти понятно до сих пор… Пётр долго переживал и не мог простить себе смерть Кочубея. Хотя знай он всей правды о нём, возможно так уж бы не терзался. Ведь это Кочубей, а не Мазепа нёс в себе пугающую Московию идею «самостийности».

Войнаровского, закрывшего глаза Мазепе и колесившего по салонам Европы и по постелям любовниц, по приказу Петра всё же похитили и вывезли в русское дипломатическое представительство. Там он пишет просьбу в гамбургский магистрат выдать его русским властям, что те и делают. Его увозят в Россию. Семь лет Петропавловской крепости и ссылка в Якутск ждали его. С ним поехала только жена. Это дочь ушедшего с Мазепой полковника Мировича — Анна Мирович. Так устроен свет. Любовницам нужны деньги, власть и роскошь, но в ссылку отправляется семья. Страдает за главу рода — жена и дети.

Пётр крепко занялся мазепинской канцелярией. Читать спокойно не мог, часто вскакивал, откидывал кресло и бегал по комнате. Народ прятался кто куда. Но когда узнал про налоги, якобы шедшие на войско царя пришёл в такую ярость, что ого-го… держись все. Чуток успокоившись, выловил за шиворот писаря, вытащил его из-под лавки и посадил писать манифест. В том манифесте он объявил, что Мазепа лгал, действовал самовольно и деньги забирал себе.

Спустя два месяца после Полтавской битвы, которая и решила победоносный для России исход войны, Пётр высказал мысль о превращении Петербурга в столицу государства. Вся государственная машина закрутилась в этом направлении. Для сообщения города с крепостью Кроншлот по побережью была проложена дорога. Вдоль неё на царских землях, розданных приближённым, было велено строить красивые дома и украшать их огородами. Так появились первые парки ими были усадьбы Екатерингоф, Стрелина мыза, Фаворит… В намерении Петра входило благоустроить всю местность от Петербурга до Ораниенбаума. Зело хотелось украсить её садами, мостами, фонтанами, каскадами… Особо было велено заняться Петергофом. Он был задуман царём, как парадная царская резиденция, приличествующая первым в Европе монархам.

В январе 1710 года Пётр устроил триумфальное шествие по случаю Полтавской битвы. По площадям и улицам Москвы провели пленённых шведов. Кэт после рождения второй дочери в декабре 1709 года ждала его в своём домике. Но на празднование, смешавшись с толпой, вышла. Кэт жила тихо и уединённо и мало кому был известен её статус и её лицо. Она тихонечко посмотрела всё. Полюбовалась Петром и вернулась к своим девочкам. Сама приготовила ужин и стала ждать его. Он отписывал, что скучает по ней и малышке Анне. Елизавету он ещё не видел. Всё в делах и делах. Везде пытается успеть. После баталии помчал на разрастающуюся верфь в Петербург и заложил фрегат «Полтаву» чертежи и рисунки фрегата Пётр делал сам. Для Кэт остаётся загадкой, как он везде успевал: возводил город, строил флот, вёл войны… Такие люди быстро горят, она боялась этого и просила Бога даровать ему здоровье и жизнь.

Вспомнила, как после Полтавской битвы сказала ему про беременность. Опасения её быть разоблачённой не оправдались. Пётр так ни о чём и не догадался. Его немало это удивило. И так круглые глаза сделались с куриное яйцо.

— Немедленно домой, — приказал он ей тогда, принявшись себя ругать. — Как я слепец не разглядел в тебе перемен.

Кэт, поглаживая его грудь, беззаботно рассмеялась: «Не мудрено. В голове была каша из войны и беды натворившим этим старым развратником гетманом». Она чувствовала себя хорошо и до родов надеялась успеть добраться домой. Её сопровождало его напутствие:

— Катюша, не унывай, я скоро… Управлюсь тут одним махом.