от любви до ненависти...

Петра перекосило. Почему он должен с ним что-то обсуждать. Что за манера лезть в чужие дела. Рявкнул так, что у светлейшего затряслись щёки:

— Без разницы. Я сказал, значит, так тому и быть! Обвенчаюсь при случае в более свободное время, сейчас не досуг. Я никогда не был так счастлив, как сейчас!

— Я рад за тебя, — пробубнил он. А что ему оставалось после такого довольного и радостного вида царя и раздражённого ответа.

— Ты говоришь это с такой горечью, — произнёс Пётр, сверкая глазами. — Аль приглянулась?

Несмотря на вспышку царя, у Меншикова отлегло от сердца. Ну говорить-то он может что ему вздумается… Бракосочетание царя он допустить не может. Наследников законных больше тоже. С Алексеем позже управится. Это не трудно учитывая его слабость и никчёмность. Но надо помнить — сейчас царь как никогда силён и может за милую душу решиться на такое безумие, как венчание, поэтому нужно быть начеку. До этого дня ему это удавалось. Он пугал Петра вспышками недовольства, шатанием… царь соглашался и не торопился выводить «свою голубушку» в свет. Но вот сегодня царь посвоевольничал… Меншиков кипел, правда, все свои планы хранил в себе, с собой советовался и сам их воплощал. Не дай Бог, кто прознается… Это предположение показалось настолько неприятным, что он невольно поморщился. «Придёт же такое в голову!» Кэт ему приблизить так и не удалось. Она принимала подарки, шептала: — «Я признательна, бесконечно признательна». Но это всё.

— Мин херц, не стоит пылить. Интересно же знать о красотке, которая произвела такой фурор в зале.

Пётр знал — это правда. Тёмноволосая, со спадающими кудрявыми локонами и с лукавой улыбкой, то застенчивой на алых губах Кэт, выглядела прелестно. Жизнерадостная её натура в плюсе с распахнутыми в счастье глазами и выгнутыми дугами бровей была неотразима. Он готов с ней вообще ни на один миг не расставаться. До сих пор ни одна женщина не доводила его до такого состояния. Хлопнув Алексашку дружеским жестом по плечу, Пётр подтолкнул его к двери:

— Пошли танцевать, а то дамы заждались. Скучают поди… А ты вон мрачнее тучи.

— Кто я? — опешил Меншиков.

— Ну не я же. Женить тебя надо самая пора.

Меншиков опять в удивлении раскрыл рот:

— Меня?

Пётр весело кашлянул и расплылся в хитрой улыбке.

— Ну не меня же, я свою половинку уже нашёл. Семью создал. И я не допущу, чтобы кто-то и что-то повлияло на моё решение. — Выделив голосом это, он уставился на светлейшего, как будто именно в лице того были сосредоточены все препятствия его счастью. И только посверлив того глазами, продолжил уже речь о нём:- А ты не топчись возле меня, тесно нам, на пятки друг другу наступаем.

— Разве? — повернулся он непонимающе к царю.

Всё это испортило настроение и произвело на Меншикова дурное впечатление. Поприжгло, и крепко. «Пётр может задастся целью и взаправду женить!» Поразмыслив он, кусая нижнюю губу ставшую у него яркой, промычал:

— Я о женитьбе… своей… Так неожиданно, мне надо подумать… Я не готов… Мин херц, говорю чистую правду, — ныл он безжизненным голосом, но Пётр совершенно не обращал на него внимания. Его привлёк шум за дверью. Два гигантских шага и он распахнул её. Там уперев голову в голову и держа друг друга за лацканы ходили кругом пытаясь достать друг друга ногами два его офицера. Их чрезмерное пыхтение собирало зрителей. Вспыливший было Пётр. Как-то вдруг остыл и попытался разглядеть лица петухов. Меншиков угодливо сообщил, мол, ваш любимчик Михаил с сыном своего бывшего барина бодается. Из-за бабы сей компот. И рассказал всё что знал про эту историю. Пётр припомнил просьбу Катерины. «Да-да-да… Разберёмся» И как гаркнет над драчунами: «Смирно!» Те ещё потоптались. Покосились на царя и отступились. Поправляя шарфы и ища шляпы, они пытались пристроить к камзолам оторванное шитьё и кружева. Отвечать о причине поединка, а сиречь — драки, оба говорить отказались. Пётр шепнул одному из прибежавших на шум офицеров два слова. Тот исчез и через пару минут объявился с испуганной девицей, лет ошестнадцати. Она не хлопнулась царю в ноги, а сделав реверанс метнулась к Михаилу, промокая кружевным платочком ему кровь на виске. Пётр пошевелил усами.

— Твоя?

— Жена.

Пётр покашлял в кулак.

— Вырастил значит для себя принцессу. Хвалю. Языки знаешь?

Дуняшка побледнела чуть-чуть, но ответила:

— Знаю, государь.

— Живописи, музыки учёна?

— Учёна, государь.

— Ай, молодец. — И развернувшись к бывшему сыну их хозяина. — Чужое не чипай. Вырасти такую кралю, я тебе спасибо скажу. Мне образованные барышни ох как нужны. А про Дуню забудь, мужняя сторона правая. Больше о том, чтоб я не слышал. Понял?

Барчук кивнул.

— Прочь с моих глаз. Ты девица пойди тоже потанцуй, а ты Михайло перед мои очи.

Михаил чеканя шаг подошёл.

— Слушаюсь, государь!

Пётр прищурил глаз.

— Как у тебя с ней, всё сопли вытираешь?

Михаил вздохнул и отвёл глаза.

— Почти, государь, через себя не перешагну и терпеть нет мочи… Эх!..

Пётр потёр висок, пощипал его парик. Сам-то не носил. О! Придумал!