от любви до ненависти...

Меншиков зная, что бой будет жестоким, (Чечелю нельзя уступить, а Меншикову надо войти) просил Чечеля выпустить гражданское население. Но наёмники не сделали этого, пытаясь тем самым оттянуть время, втянуть Меншикова в переговорный процесс и прикрыться женщинами и детьми, как щитом. Не свои чай, не жалко. Но у Светлейшего не было времени на сюсю — мусю. Швед рвался за пушками и провиантом. Он понимал: здесь решалось будущее битвы со шведом. Но уж больно не прост вопрос. Время тикало, Светлейший ломал голову. Крепость взять было не так просто, но Меншикову помогли друзья Кочубея. Да и слишком много людей ненавидело Мазепу. Опять же своих, что служили Чечелю прикрытием жалко. Причин для такого учинку было завались: самодурство, жестокость, жадность, растленность, оргии гетмана и его польского окружения. Полковник Иван Нос, знавший тайный ход в Батурин, провёл отряд. Разведчики, проникшие в крепость, открыли ворота и опустили мост. Припасов было столько, что несмотря на вольную раздачу «Бери сколько унесёшь», много оставалось. Помня наказ Петра: «Шведу достаться не должно!» Меньшиков сжигает город. Превращая его в пепел. Естественно, штурм принёс большие жертвы и среди мирного населения. Оставшихся в живых жителей выгнали в другие земли. Замок на болотах уничтожили с особой беспощадностью, не оставив камня на камне, мужчины, чьи жёны, дочери, невесты держались тут в наложницах и приняли бесчестие или мученическую смерть здесь… Рассказывали, что животных участвующих в этих оргиях резали на куски, забывая, что это только инструмент развращённого мозга Мазепы. Но такое их было горе, и таким была ненависть к мерзкому старику… От замка в Гончаровки камня на камне не осталось. Войска Петра сравняли его с землёй. Кенигсена взяли тяжело раненным, Чечель убежал, но его поймали и привели к Меншикову сами казаки. Вот так любили и уважали Мазепу соотечественники.

Пётр переживал такую измену в канун войны, а зря. Изменой это не было. Ведь что такое измена? Это нарушение человеком присяги, родине, интересам, переход на сторону врага, можно продолжать до бесконечности, но это не касается Мазепы. У этого человека не было родины, не было семьи. Он был сам для себя и мог жить и родиться в одном месте, а служить там и тому, кому выгодно. Его присягам и кресту, которым он осенял себя, нельзя было верить, потому что сделать ему это было, как плюнуть всё едино кому, лишь бы с выгодой. У него не было единой веры. Он был православным меньше чем католиком и аллахом не брезговал. Его никогда не заботила Малороссия, как родина и её культура, как малоросская тоже. Он тащил и признавал всё польское, турецкое и европейское в высшие слои, а нижние, держа в темноте на правах рабов, подпитывал местными идеями. Так проще управлять быдлом. Все кто был у него пишут, что вёл дом он и приёмы на польский манер, а не на малороссийский, любил турецкое. О какой национальной гордости можно говорить, о каком уничтожении малороссийского языка москалями можно рассказывать, когда он тогда мало отличался от старороссийского, корень-то один, разве что засилием польских слов пестрел. Мазепу нельзя упрекать в измене, это его сущность, стиль жизни, он не мог не изменять, потому что измена — это его стержень. Это он сам и есть. В нём каждая клетка была нашпигована этим, от рождения и до смерти. Он изменял и в малом, и в большом, он этим богател и развивался. И совсем не патриотичны мотивы толкнули его к Карлу, а «корона» и страх. Никакое новое мышление сколько б не рассказывало сказок не заставит видеть в Кощее Бессмертном красавца и рыцаря. Весь поэтический его образ выдумка романистов, писателей и поэтов, а так же фантазии романтических натур, которые в чём угодно видят гонение на свободы и мчат воевать за свои идеалы неведомо куда. Много звенели и писали, оправдывая в первую очередь вместе с ним себя, сбежавшие с ним единицы. И что ж с того? Малороссия без них не пропала, такую потерю пережила.

А что ж Мазепа? Гетман, добравшись до лагеря шведов, рассылал свои «универсалы», но малороссы остались равнодушны к ним. Цену той писанины они знали. Это лучшее и сильное доказательство против сказки о безмерной любви народа к Мазепе. Не было такого.

Для Карла и Мазепы уничтожение Батурина стало сильным ударом. До этого оба хорохорились. После приходилось считаться с реальностью. Падение Батурина стоило шведам армии. Недостача тёплой одежды, на которую они рассчитывали в холодную зиму забрала три тысячи солдат. Недостаток фуража и питания породили болезни. Пётр же забрал себе пушки и снаряды, после чего русские имели перевес в артиллерии, в том числе и 13 конных орудий. Продовольствием и одеждой благодаря запасливым стараниям Мазепы они тоже не были обижены. Наверное, это тоже внесло всё свою лепту в исход битвы под Полтавой.