От любви до ненависти, Уокер? (СИ)

Я взглянул на Яна, стоящего за её спиной. Он еле заметно пожал плечами, сосредоточенный взглядом на её затылке. Цербер не доверял ей. Его чрезмерная осторожность была всегда кстати. Но здесь витало странное чувство. Он не доверял ей, и в то же время озадаченность на его непроницаемом лице давала сбой, стоило ей взглянуть на него. Это было незаметно, но не всем. Только не нам с Алеком. Мы знаем друг друга сотни лет. И заметить перемену во взгляде демона, когда лицо остаётся таким же холодным — сложно.

— Прежде, чем мы приступим, — она положила книги, что прижимала к груди, на стол — Я должна показать тебе… — Она запиналась, говоря слова. Растягивала их, будто боялась моей реакции. Я мгновенно встал и оказавшись рядом с ней, быстро кивнул. Я помню, как она говорила о вероятности новых видений. Семь. Семь исходов, говорил Ян. Если появилось что-то, что она могла показать мне…

— Не бойся меня. — сказал я успокаивающе, на что она фыркнула. Ещё одна строптивая особа, недооценивающая демонов. — Как… как мне лучше это сделать?

Магия этой ведьмы устроена по другому. Я не могу проникнуть ей в голову. Никто не может. Её заслонки сознания и духи, оберегающие все сохранённые знания, просто разорвут её мозг на части, не позволяя увидеть то, что скрыто.

Ёбаные правила!

Если бы я знал… если бы только знал, что такие, как она, ещё существуют… всё могло сложиться по-другому.

Девушка задумалась, словно перебирая варианты. Ян не двинулся с места, всё так же сверля затылок ведьмы. Алек подошёл ко мне из-за спины.

— Рэн? — я позвал её аккуратно. Блять. Я страшился услышать отказ. Клянусь бездной я…

— Пойдём. — девушка резко схватила меня за запястье и повела к дивану. — Быстрее, давай же. Сейчас, сейчас… — она толкнула меня на диван и сдвинула в сторону бумаги наваленные на столе, сев на край. — Нат, — она кивнула, — всё готово. Демон, — в глазах сверкнула молния и зрачки заполнились чернотой с проблеском серебра. — Моё сознание откроется для тебя. Ты должен сделать всё быстро. Очень-очень быстро… — она заметно занервничала, и я чувствовал то же самое. — Мерилин… не забывай, Люцифер, я уникальна. Я единственный обладатель таких способностей. Не переусердствуй. — она на миг прикрыла глаза и стенки её создания стали падать, обрушивая на меня потоки информации. — Расступитесь, родные, король Ада решил с вами познакомиться поближе.

Прошептала Рэн последним щитам, сдерживающим её мысли, и меня затянуло в водоворот сменяющихся картин.

Он смотрел на меня, видя её.

Желал Еву, но досталась — «омерзительная подстилка выродка Сатаны».

Он трогал меня, взывая к Еве. Михаил целовал меня, разговаривая с Евой. Он был уверен, что она всё чувствует. Был уверен, что если не давать мне еду, я перестану извергать на него свои завтраки после прикосновений.

Он был ангелом. Тем самым ангелом о котором говорили маленькие девочки, посещая воскресную школу. Светом. Добром. Умиротворением. Тем, кто дарит покой.

Михаил был одержим.

Я знала, видела, что такое одержимость Люцифера. То, с каким голодом и обожанием он смотрит на меня. Всегда голодный. Всегда собственнический взгляд. Все его прикосновения кричали, отзываясь горячим клеймом по моему телу. Моя. Моя. Моя.

Я чувствовала себя в безопасности. В его объятиях. Под ним. Укутанная его крыльями. Я видела это в его глазах. Когда он пил мою кровь. Когда зализывал оставленные им порезы. Когда прикасался к моему животу, сдержанно улыбаясь нашему ребёнку. Даже тогда, когда на лице маска непроницаемости трескалась, стоило химии между нами выйти за грани. Я всегда была его. С самого начала. Его одержимость стала нашей. Он принадлежал мне. Я принадлежала ему. Я хотела принадлежать ему.

“Я всегда буду рядом. Я всегда буду с тобой, Вики. Ты моя. Даже без связи ты была моей.”

Ангел был другим.

Он хотел обладать Евой. Хотел её полного подчинения. Хотел молчаливую суку, родившую ему бесчисленное потомство. Он хотел… хотел видеть рядом безмолвное существо, раздвигающее перед ним ноги лишь по одному взгляду.

— Ты станешь моей. Станешь. Будешь умолять прикоснуться к тебе. Молить меня о внимании…

Он повторял это снова и снова, оставляя на моей шее рубцы от своих зубов.

Михаил почти не выходил из этой… комнаты? Тюрьмы? Я даже не знаю, что это. Свет сюда ни разу не проникал, за исключением, когда он открывал дверь.

Я не чувствовала своих рук. Мои ноги больше не держали меня, потому что я повисла на цепи, закованная в кандалы.

Он продолжал истязать моё тело. Его глаза горели, когда я шипела сквозь зубы. Он проверял «выдержку» глубиной пореза. Я молчала, когда он касался лезвием моих предплечий. Я кричала, когда острые концы ножей врезались, поднимали, и, сдирали ногти с ложе.

— Появись. — прорычал он мне в губы, кусая их в кровь. — Появись, тупая ты идиотка! Я, блять, изрежу её до смерти. Появись, Ева.