От любви не спрячешься

- Привет. Я вернулся, - доложил Себастьян, стараясь прогнать мысли о Клер. Даже после недавно проведенных вместе нескольких дней звонок отцу мог показаться несколько странным.

- Как прошла поездка?

Себастьян поднял кружку.

- Хорошо.

Поговорили о погоде, потом Вон-старший поинтересовался:

- Не собираешься снова заглянуть в наши края?

- Даже не знаю. Надо привести в порядок и приготовить к продаже мамин дом. - И снова, как и всегда при мысли о необходимости упаковать жизнь в коробки и ящики, сердце Себастьяна сжалось.

- Сколько можно откладывать?

- Дело нелегкое.

Реплика прозвучала явным преуменьшением, и Себастьян невесело рассмеялся:

- Можно сказать и так.

- Помощь нужна? Готов принять участие.

Себастьян открыл было рот, чтобы автоматически отказаться. Какие проблемы? Упаковать несколько ящиков не так уж и трудно.

- Это предложение?

- Если нуждаешься в моей компании.

Речь шла всего лишь о вещах. Причем тех, которые принадлежали материи. А мать наверняка не захотела бы, видеть отца в своем любимом доме. Но ведь ее нет, а отец предлагает сочувствие и участие.

- Был бы рад.

- Ну, тогда предупрежу Джойс, что должен на несколько дней уехать.

Упаковать кухонную утварь оказалось легче, чем предполагал Себастьян. Усилием воли ему все-таки удалось эмоционально отстраниться от вещей матери. Наверное, в немалой степени помогло и присутствие Леонарда. Ни фарфора, ни хрусталя им не встретилось. Мать пользовалась белой, без узоров и рисунка, посудой «корелл». Если вдруг разбивалась тарелка или чашка, всегда можно было заменить ее новой. Стаканы и бокалы Кэрол покупала в «Уол-Марте» из тех же соображений - если уронишь, не будешь переживать. Кастрюли и сковородки были старыми, но сохранились хорошо. Главным образом из-за редкого использования. Готовила мать мало, особенно, после того как Себастьян уехал из дома.

Да, про Кэрол нельзя было сказать, что она раба вещей. Но вот о чем она всегда очень беспокоилась, так это о собственной внешности. Она постоянно заботилась о волосах, волновалась насчет цвета губной помады и строго следила, чтобы туфли гармонировали с сумочкой по цвету и фактуре. Любила петь песни Джуди Гарланд, а иногда под настроение покупала стеклянные «живые шары». В итоге милых пустячков набралось так много, что бывшая комната Себастьяна превратилась в хранилище коллекции. Стены были заняты сделанными на заказ полками. Себастьян не исключал и того, что выставка организована специально, чтобы ему не пришло в голову вернуться.

Разобравшись с кухней, отец с сыном вооружились газетами и картонными коробками и отправились в комнату Себастьяна. Скрипели под ногами деревянные полы, солнце без стеснения заглядывало в окна, проникая сквозь тонкие белые шторы, и щедро освещало ряды волшебных замкнутых миров. Казалось, с минуты на минуту войдет мама с розовой щеткой в руке и начнет смахивать с полок пыль.

Себастьян поставил коробки на стол, положил на стул стопку газет и принялся за дело. Правда, прежде пришлось прогнать из головы образ с розовой щеткой. Он снял с полки шар, который когда-то сам привез из России. Повернул. Над Красной площадью пошел снег, хлопьями опускаясь на купола собора Василия Блаженного.

- Да… ни за что бы, не подумал … разве можно, было предположить, что Кэрол сохранит это?

Себастьян оглянулся: отец снял с полки старый шар из Орегона. Русалка сидела на скале и расчесывала длинные светлые волосы, а вокруг плавали ракушки и блестки.

- Эту штуку я купил во время нашего медового месяца.

Себастьян схватил газету и торопливо завернул русский шар.

- Это один из самых старых. Я даже не знал, что его подарил ты. А знаешь, когда-то мне казалось, что русалка похожа на маму.

Отец поднял голову. Заметные морщинки в уголках глаз стали еще глубже, а на губах появилась смутная улыбка.

- Если не считать одной небольшой детали - твоя мать была уже на седьмом месяце беременности.

- А вот это, как раз мне известно. - Себастьян опустил шар в коробку.

- Она была такой красивой, полной жизни. Просто удивительно. - Леонард наклонился за газетой. - Любила острые ощущения, например, американские горки. А я… - Он замолчал и покачал головой. - А я любил тишину и покой.

Леонард принялся старательно заворачивать шар и сквозь шелест газеты признался:

- Наверное, и до сих пор люблю. Ну а ты, конечно, уродился в мать. Гоняешься за приключениями.

Нет, сейчас он уже не гонялся. Во всяком случае, не так, как еще несколько месяцев назад.

- Кажется, я начинаю понемногу успокаиваться.

Во взгляде отца мелькнуло любопытство.

- Вернулся из последней поездки и всерьез задумался, не спрятать ли подальше паспорт. Мне надо закончить еще несколько работ, а потом, думаю, можно будет полностью перейти на вольные хлеба. Если получится, даже позволю себе немного отдохнуть.

- И чем же займешься?

- Пока не знаю. Уверен лишь в одном: за границу ездить не хочу. Во всяком случае, пока.

- А сможешь отказаться?

- Конечно.

Разговор о работе позволял отвлечься от грустных мыслей. Себастьян достал шар, привезенный из Невады, завернул и положил в коробку.

- Как поживает новый «линкольн»?