От любви с ума не сходят

всенародного праздника, в больницу свозили отовсюду много

травмированных – по пьянке, конечно. Меня все время вызывали

вниз, в приемный покой, чтобы я отсортировывала зерна от

плевел, и половину этой ночи провела там, оставив

отделение на медсестру Нину, увядающую женщину с крупной

родинкой на подбородке, которая не оправдала доверия. Но обо

всем по порядку. Когда я в шесть часов утра,

шатаясь от усталости, поднялась к себе в верхнююю

ординаторскую, зазвонил телефон. Молодой мужской голос

спросил: – У вас есть такой больной – Кисточкин?

– Кажется, есть… Сейчас посмотрю, – я нашла список

больных по палатам и просмотрела его, – точно, есть.

Кисточкин Евгений. А в чем дело? – Тогда забирайте его у нас!

– Простите, я что-то не понимаю…

– С вами говорит младший лейтенант Овчинников, 9-ое

отделение. Вашего больного мы нашли на улице, в пижаме,

он шагал по лужам и пел; сказал, что помнит, что лежит в

больнице, но вот где и в какой – не знает, к тому же он

заблудился… Господи, каким образом поднадзорный больной

очутилсяночью, да еще холодной ноябрьской ночью, на улице,

когдадверь отделения была закрыта не только на гранку, но еще

и на английский замок? Сделать гранку ничего не стоит -

многие алкаши этим промышляют, впрочем, ее можно сделать

даже из черенка ложки. Но как пациенту удалось добыть

ключ от замка? Договорившись с любезным милиционером, что

его подчиненные сами приведут блудного Кисточкина, я

отправилась за медсестрой. Нину я нашла в сестринской;

она сладко спала, а когда, после основательной встряски,

приоткрыла глаза, то я почувствовала отчетливый запах

сивухи. – Где Кисточкин? – спросила я.

– Сейчас, – ответила она, прикрывая рот рукой, и

отправилась на поиски. Кисточкина она, конечно, не нашла, зато

обнаружилось, что в отделении нет дежурного санитара

Витамина и "ложечника". Вести о Витамине пришли совсем

скоро: мне позвонили из реанимации и сообщили, что вчера

его в бессознательном состоянии подобрали на лестничной