От любви

Мы никак не могли отпустить друг друга. Смеялись сквозь слезы, обжимались, жадно отмечали перемены во внешности. Мое сердце билось в ликовании, ведь Уля соскучилась по мне, так же сильно, как и я! Моя любимая подружка с очаровательными голубыми глазами, которая даже на каблучках едва доставала мне до плеча. Обожала ее простоту открытой русской души.

— Господи, ты так похорошела! — воскликнула она, оторвавшись от меня.

— Аллах, а ты… беременна! — ошарашенно выдала я, уставившись на живот Ули, который даже дутая куртка не могла скрыть.

Она звонко засмеялась.

— Глупенькая, ты разве ничего не заметила, когда я еще приходила к тебе в больницу? Третий триместр уже пошел.

Улыбаясь во весь рот, я растерянно мотнула головой. В последний раз мы виделись, когда я только вышла из комы и с трудом соображала. Уля навестила меня сначала с девочками, которые неловко топтались, избегая моего взгляда, хотя я совершенно их не узнала. Затем она приходила сама, но не находя контакта из-за амнезии, подруга скорее всего посчитала, что только смущает меня.

— Я так рада за тебя! — искренне произнесла я. — Ты уже знаешь кто?..

— Ага. Девочка у нас будет, — поделилась она довольно. — Ильяс конечно пригорюнился сначала, но я быстро привела его в чувство. А то завели моду — мальчиков им подавай! А кто рожать то будет этих мальчиков?

Завороженно глядя, как Уля поглаживает животик, я воодушевленно согласилась:

— Верно. Ох… мне так жаль, что я не была на вашей свадьбе!

— Так ты в коме лежала, — иронично напомнила она. — Тебе простительно, моя хорошая.

Мы обе прыснули от смеха, но затем неизбежно наступило грустное молчание, которое разбавлял шум порывистого ветра.

— Мне очень тебя не хватало… — произнесла Уляна, коснувшись моей руки. — И сейчас у нас так мало времени!

Я крепко сжала ее руки в ответ и попыталась утешить:

— Я надеюсь, что ты сможешь приезжать ко мне. Или когда-нибудь я смогу приезжать к вашей семье!

— Конечно, я буду стараться, — пообещала подруга. — Хотя мой дом теперь там, где мой муж, я не выдержку долго без родителей.

Ульяне очень повезло с мужем. Я знала, что многие его родственники были против этого брака. Но Ильяс проявил твердость, что бывает крайне редко в таких историях, и самое главное, его поддержала мать, которой Уля очень понравилась. Муж подруги уважал уклад мира, в котором она выросла, старался не душить строгостью кавказского менталитета, и Уля в свою очередь относилась с уважением к его миру. Однако при всем этом я не была уверена, что когда появится ребенок, Ильяс позволит жене часто ездить к родным. Московская область находилась слишком далеко…

Именно в этот столичный регион лежал мой путь. Именно туда я уже однажды должна была уехать.

— Ты рассказала Ильясу обо мне? — осторожно спросила я.

Подруга хмуро оглянулась и отрицательно качнула головой.

— Он знает, что я встречусь с какой-то подругой, но больше ничего. Иначе бы я тут не стояла, — призналась она, пожав плечами. — Сама понимаешь — я как главная соучастница могу привлечь к себе нежелательное внимание, заставлю его волноваться. Да и вообще… вмешиваться в чужие семьи — табу здесь.

Я тяжко вздохнула.

— Спасибо, что не отказала мне. Не прощу себе, если у тебя будут проблемы из-за меня…

— Ой, успокойся! — тут же осадила Уля. — Я сразу поняла, что ты не отступишь от своего решения. И что мне нужно было тебя в неизвестность отпустить?! Так я хотя бы буду спокойна за твою судьбу!

Ее аргументированные слова бальзамом легли на душу. Это действительно было меньшее из двух зол… Как же мне повезло с подругой. Что была та, на кого я могла положиться даже в такой щепетильной ситуации!

Уля единственная, кому я доверила свою тайну о прошлом браке еще до свадьбы с Адамом. И она единственная, кто пришла ко мне, когда в моей жизни наступила беда… После скандального разрыва, я и слышать не хотела о том, чтобы снова переезжать куда-то, убегать, прятаться. Мне просто стало наплевать, что обо мне думают люди, что говорят, как пальцами тычут на улицах. Но когда подруга, больше не в силах смотреть на мои мучения, предложила уехать из республики в город ее родителей, где я могла бы обрести шанс продолжать жизнь без оглядки, обрести надежду, в сердце поселились сомнения. Не ради себя, ради мамы и отчима, которые были вынуждены снова переживать мой позор.

Тогда я не решилась. Слишком ослабла, ни во что не верила, пребывала в глубокой депрессии. Но сейчас никаких отговорок быть не могло. Только с этим переездом я могла представить себе хоть какое-то будущее.

— Значит, меня твой папа повезет? — уточнила я.

— Да, смотри, он подъедет к остановке возле колонн. В пять часов как я и говорила. Мы придумали, будто его на работу срочно вызвали. Мама с сестрой не захотели уезжать раньше, но они без проблем потом уедут на поезде.

Чувство неловкости пробралось под кожу, и я стыдливо выдохнула:

— Как неудобно…