От лжекапитализма к тоталитаризму!

Каждая семья, повторял он, должна иметь пять детей, как его семья. Отцы таких больших семей получали более высокую зарплату, чем другие, менее удачливые рабочие, а матери, родившие многочисленных детей, становились почетными членами фашистской партии.

Однажды он отменил свой приказ о производстве офицера в генералы, узнав, что тот был холостяком. «Генерал должен лучше других пониматьчто без солдат не может быть дивизий».

И в Италии осуществляется беспрецедентная в западном мире программа поощрения рождаемости, охраны материнства и детства. Был установлен «День матери и ребёнка». Устраивались «фашистские свадьбы». Матерям, родившим семерых детей, вручалась медаль, полицейские обязаны были отдавать честь беременным женщинам. Но и мужчинам — главам многодетных семей были установлены преимущества при приёме на работу и в продвижении по службе.

Проводились и другие социальные меры — борьба с туберкулёзом, раздача пищи нуждающимся, бесплатная медицинская помощь многодетным семьям и т. д. Наверное, впервые в истории Италии в стране не оставалось умирающих от голода.

Муссолини пытался изменить сам склад характера итальянцев, вернуть им доблести древних римлян. Свои речи на эту тему он заканчивал словами: «Вот вам, товарищи, ещё программа: бороться! Мы против удобной жизни!». А для этого нужна была «вера, достигающая религиозных высот». И он её всемерно насаждал. По его убеждению, фашизм уже «внёс нашу долю в творчество истории».

Думается, сам дуче не очень верил в успех такого перевоспитания народа. Надо полагать, он читал знаменитую книгу Шпенглера «Закат Европы», где доказывалось, что европейская цивилизация отжила свой век и клонится к закату, и никакие попытки возродить умирающую культуру к успеху не приведут.

И меры, которые принимал Муссолини для воспитания (или перевоспитания) итальянцев, не вылились в культурную революцию, подобную той, какая развернулась в СССР. Советская власть открыла широкую дорогу к вершинам знания и культуры миллионам своих граждан, потому что нуждалась в мощном рывке, в превращении отсталой страны в мировую державу, а потому как бы подавала заявку на первенство во всех областях. Италия такой задачи не могла ставить, и потому начинания Муссолини носили половинчатый и дилетантский характер.

Роковой шаг

Муссолини мечтал об установлении оси Лондон — Париж — Рим, что казалось ему вполне возможным делом, ведь и Чемберлен, и Черчилль, да и многие французские политики были его поклонниками. То, что Муссолини клеймил либерализм и буржуазную демократию, а правящие круги Англии и Франции называл плутократией, в принципе не могло бы помешать такому союзу, поскольку его речи предназначались в основном для внутреннего употребления. Но Англия и Франция со времени прихода Гитлера к власти в Германии уже сделали ставку на бесноватого фюрера как на главную силу, способную сокрушить ненавистный им большевизм. А к режиму Муссолини, поскольку Италия мало подходила на роль тарана для сокрушения СССР, их отношение было более прохладным.

Когда Муссолини пришёл к власти, он практически ничего не знал о немецком национал-социализме. Во время визита в Германию он встречался со многими политиками, но никаких контактов с нацистами у него в это время не было. О «пивном путче» гитлеровцев он отозвался как о глупой выходке, появившуюся в Германии нацистскую идеологию, особенно «расовую теорию», называл бредовой. Не принимал он и гитлеровского антисемитизма. Вообще он высказывался тогда в том смысле, что немцы как были варварами во времена Тацита, так и остались ими. И нельзя допустить, чтобы эта нация убийц господствовала в Европе. Но и либеральная Веймарская республика казалась ему опасной для Италии, а потому он, как признавал сам, позднее дал несколько ценных идей и советов Гитлеру и помог нацистам оружием.

Гитлер, придя к власти в Германии, сразу же предложил Муссолини заключить союз между двумя странами. Он горел желанием лично встретиться с дуче. Муссолини пять раз отклонял приглашение посетить Германию. И Гитлер сам приехал в Италию. При этом он смотрел на Муссолини как ученик на учителя. Он говорил, что без чёрных рубашек итальянских фашистов не было бы и коричневых рубашек нацистов. Муссолини было приятно слышать, что Гитлер считает его своим наставником. Но это продолжалось недолго. Личных симпатий между ними не возникло, напротив, суждения каждого из них о своём новом партнёре были далеки от восторга.