От магии сплошные проблемы

Четыре громадных гоблина схватили Пиараса. Он пытался оказать сопротивление, но их было слишком много. Когда они поднимали его на алтарь, голос Пиараса отчаянно опустился в темный, низкий регистр.

— Заткнуть его. — Голос Нукпаны был резким. — Живо!

Пока один охранник вставлял кляп в рот Пиарасу, остальные трое приковывали юношу к алтарю.

Мое сердце стало распадаться на куски, в жилах застыла кровь, в горле все пересохло. Никто не знает, что можно совершить, когда на твоих глазах кто-то собирается зверски убить того, кого любишь. Мои чувства Пиараса с алтаря не снимут, поэтому я заставила их замолчать. Если я поддамся панике, я не смогу думать, а если я не смогу размышлять, очень многие пострадают: они умрут или того хуже… начиная с Пиараса.

— Нет! — В одно слово я вложила много сил, чтобы оно не прозвучало, как нижайшая просьба. Молить и просить — не для меня. Нукпана обожал, когда его умоляли, а я не собираюсь доставлять ему удовольствие даже в таких мелочах.

— Все, что я делаю… или не делаю… — все зависит от вашего решения. — Из его голоса исчезла вся его притворная любезность. Больше он не играл. — Вы знаете мое требование.

— Я не могу. Я не знаю, как.

— Нет, знаете. В этом лесу вы уничтожили шестерых Магх’Скиду просто потому, что они угрожали вашему дражайшему соловью. Мне нужно, чтобы вы продемонстрировали то же самое и для меня.

— Мне нужно выбрать цель? — сквозь зубы процедила я.

Гоблин рассмеялся.

— Вряд ли мне понравится представление, если вы меня распылите.

— Страшно?

— Обычная предосторожность. — Я почувствовала, как усилилась его личная защита. Должно быть, он воздвиг вокруг себя настоящую крепость.

— Мы все делаем жертвоприношения, Райни. Я тоже не хочу смерти соловья. Просто покажите мне Сагред. Покажите мне его мощь, и мы оба получим то, что хотим. — Он перевел взгляд на принца Чигару, который так и лежал недвижимо на земле. — Думаю, принц и ведьма прекрасно подойдут для вашей первой демонстрации.

Я не шелохнулась.

На противоположной стороне опушки показались бледные крошечные огоньки, они мерцали среди деревьев. Они приближались к нам с каждой вспышкой. Огненные феи. Не сомневаюсь, они считали каменный алтарь своим рестораном. Мне предстоит сегодня хорошо поработать, чтобы убедить их всех до одной отправиться спать без ужина. Наверное, кринсани ударили в колокол, созывая их на обед, когда привязывали Пиараса к алтарю.

— Я — вечный студент, госпожа Бенарес, — сказал Сарад Нукпана. — Надо столько всего познать и еще больше сделать. Вы будете ассистировать мне в работе.

Он поставил шкатулку на алтарь и открыл ее. Пиарас затаил дыхание. Я — тоже.

Ничего не произошло. Сагред не украл ничью душу. Из камня не выросли руки моего отца, как привидение, и не сомкнулись на горле гоблина. Абсолютно ни-че-го.

Я ждала. Судя по выражению лица Нукпаны, он не получил того, чего хотел.

Он легко погладил поверхность камня.

— Такая простая вещица, не так ли, госпожа Бенарес?

У меня перехватило горло, и сердце молотом застучало в груди. Я ощутила легкость прикосновения Нукпаны и тепло его пальцев, как будто он прикасался не к камню, а ко мне. Интересно, если он контролирует Сагред, значит может контролировать и меня?! Я бы сказала, что так не должно произойти, если бы меня спросили. Я пыталась не думать о том, чего не могла сказать.

— Вы так ничего и не поняли, не так ли? — спросил он, не дождавшись моего ответа.

Его рука так и лежала на камне, и я ощущала теплое давление тяжестью на своем затылке. Не знаю, осознавал ли он эту связь. Я почувствовала, что начинаю дрожать, и попыталась взять себя в руки.

— Вы боитесь того, что может дать Сагред, — продолжал он, — потому что не знаете границ его дара.

— Я никогда не считала сумасшествие даром.

— Сумасшествие или освобожденный от оков разум? — Он старался уговорить меня, и его голос был даже приятным. — Безграничный разум, свободный делать все, что угодно, совершать все, что можно себе представить. Быть без оков. Как дочь Эмалиэля Ангуиса, вы станете вершиной эксперимента с энергией, превышающей по силе всех магов острова Мид вместе взятых. Сильнее Конклава и всех его хранителей. Ваша мощь будет расти и расти. Они боятся ее. Я — нет.

Камень поблескивал в лунном свете и ждал. Ждал моего решения, которое я никак не хотела принимать.

Огненная фея уже блестела и порхала около алтаря. Это была та же самая фея, которая укусила Пиараса две ночи назад, или это была ее сестра-близнец. А может быть, все огненные феи выглядят одинаково. Я не знаю. Да и не все ли равно?!

Верховный шаман вытащил из складок мантии кинжал. Я видела его точную копию прошлой ночью. Треугольное лезвие длиной в фут, рукоятка инкрустирована драгоценными камнями, головку эфеса венчал рубин размером с детский кулак. Тот кинжал уже сослужил свою службу, когда его воткнули в письмо, пришпилив к воротам посольства. Я права: психи всегда запасливы. Он положил кинжал на алтарь рядом со шкатулкой.