От магов древности до иллюзионистов наших дней

Комментарий Олега Степанова.

Фотография Штейншнейдера предоставлена мной. Кстати, Вадимов забыл указать, что он был евреем. Не выгодно было в то время рассказывать про то, что Гитлер дружил с представителем этой национальности.

Фокусы в салоне

В то время как мещанская публика с наивной доверчивостью, с замиранием сердца следила за появлением «выходцев с того света» на вечерах Филадельфии, зрители-аристократы и крупные буржуа относились к нему с презрением и насмешкой. Их вкусам отвечал гораздо более образованный и интересный иллюзионист — кавалер Пинетти.

Пинетти выстрелом прибивает карту. Гравюра 1789 г.

Сын итальянского трактирщика из Орбителло в Тоскане, Пинетти родился около 1750 года. Став иллюзионистом, он выбрал звучный «аристократический» псевдоним: Жан-Жозеф де Вильдаль, кавалер Пинетти, маркиз де Мерси. До тех пор ни один иллюзионист не осмеливался называть себя подобным образом. Благодаря такому имени Пинетти принимали за одного из многочисленных в то время разорившихся аристократов, вынужденных зарабатывать на жизнь научной и художественной деятельностью. И он вполне усвоил манеры и повадки аристократа.

Блестящий манипулятор, изобретатель и артист, Пинетти писал на своей афише: «Профессор и демонстратор физики, член многих академий, приближенный прусского двора, рекомендованный многими королями и суверенными князьями Европы, кавалер ордена св. Филиппа, инженер, географ и финансовый советник его светлости князя Лимбург-Гольштейнского и т. д. и т. д.». Все это было чистой правдой, если не считать того, что Пинетти не был ученым в современном понимании этого слова, не читал лекций ни в каком университете, не имел ни инженерного диплома, ни опыта финансиста, а географию знал главным образом практически, исколесив всю Европу. Но это не мешало ему быть отмеченным соответствующими званиями — и по праву, так как его познания в физике и инженерном деле, как и общая культура, были достаточно велики для своего времени.

Прусский король Фридрих II, игравший роль «просвещенного монарха» и покровительствовавший ученым, писателям и художникам, пригласил Пинетти ко двору, но вскоре выслал его из Берлина: не понравились аристократические замашки приезжего иллюзиониста. Зато преемник этого короля, Фридрих Вильгельм II, пожаловал Пинетти титул придворного физика и подарил ему здание театра Дёббелина в Берлине, приравняв тем самым иллюзиониста к этому крупнейшему прогрессивному деятелю немецкого театра. В течение нескольких лет Пинетти пользовался при прусском дворе не меньшим почетом, чем Виланд, Гердер и Гёте при веймарском.

Ориентируясь на зрителей придворных кругов, Пинетти прежде всего отказался от грубых традиционных ярмарочных трюков — они коробили изысканный аристократический вкус. Об «обезглавливании» или демонстрации окровавленных скелетов при помощи волшебного фонаря здесь не могло быть и речи. Пришлось изобретать совершенно новые эффекты, гармонирующие с тем жеманным и слащавым тоном, который царил в придворных салонах.

В реквизите Пинетти появились голубки и канарейки, кольца и табакерки. Его автоматы изящно раскланивались. Грубая музыка волынки уступила место нежным звукам мандолины и флейты.

В исполнительской манере Пинетти не было ни малейшего намека на участие неземных сил. Зрители видели перед собой светского кавалера с безукоризненными манерами, в обычной одежде придворных того времени — в камзоле с жабо и манжетами из дорогих кружев, в напудренном парике. Под звуки струнных инструментов Пинетти двигался плавно, изящно, почти танцуя. Когда музыка умолкала, он остроумно и любезно, как светский человек, беседовал со зрителями, не прибегая ни к дешевому балагурству площадных фокусников, ни к ученым объяснениям «экспериментаторов натуральной магии». Созданные Пинетти художественные формы иллюзионного искусства примыкали к модному в то время стилю «рококо» и соответствовали представлению аристократов о мире, будто бы существующем лишь для того, чтобы делать приятным их препровождение времени.

Новый стиль подачи иллюзионных трюков, созданный Пинетти, с его изысканными, картинными позами и церемонно-манерными жестами завершал развитие исполнительского искусства придворных шутов-фокусников, придавал новую окраску техническим изобретениям и иллюзионным эффектам «экспериментаторов натуральной магии»; Пинетти широко пользовался этими изобретениями и эффектами и значительно приумножил их.