От мечты к открытию

Самым болезненным образом обычно воспринимается критика, которая вызвана непониманием, желанием выказать остроту ума или завистью людей, прозябающих в науке. Человеку, многие годы упорно трудившемуся над решением проблемы и затем написавшему о ней подробную монографию, обидно видеть, как легкомысленное острословие отметает все плоды его трудов. Не менее болезненно, если неизвестный автор, явно незнакомый с предметом, получив книгу на рецензию и защищенный традиционным щитом критического обзора, тешит свое тщеславие, облаивая гиганта, как моська слона. Еще более досадно, когда критик выражает неудовольствие вообще, не указывая конкретные недочеты, либо использует печатное слово для изложения противоположной, но чисто гипотетической концепции, которую ему иначе не удалось бы опубликовать.

Подобные мелкие нападки раздражают, однако опытный автор или читатель, как правило, не принимает их близко к сердцу. А кроме того, малозначимые отрицательные рецензии наверняка будут уравновешены таким же количеством положительных рецензий, в которых равно некомпетентные, но чрезвычайно благожелательно настроенные рецензенты воздадут неумеренную хвалу вашей работе. Опыт показывает, что любое заметное открытие или оригинальная публикация, не говоря о капитальном труде в новой области исследования, неминуемо вызывает целый поток в равной мере неоправданных положительных и отрицательных отзывов. Нет нужды уделять им слишком много внимания.

В скобках заметим, что остряки-эксгибиционисты могут избрать для демонстрации своих ораторских талантов самые неожиданные аспекты исследования. На конференции по стрессу, организованной в Лондоне в середине 50-х годов (когда исследования в этой области развивались во всем мире особенно активно), меня попросили составить список вопросов для обсуждения. Полагая, что самым разумным будет рассмотрение наиболее слабых мест концепции стресса, я с расчетом на это и составил полный список вопросов, который был распространен среди участников, но без упоминания того факта, что он был подготовлен мною. В результате у присутствующих создалось впечатление, что концепция состоит целиком из сомнительных положений, а конференция созвана для того, чтобы меня уничтожить. Я это осознал после того, как дискуссия приобрела наивысший накал, испытав ощущение человека, вынужденного произвести публичное харакири.

В этот момент один из участников конференции в длинной и едкой речи о слабостях и погрешностях теории стресса заметил, что "те, кто подготовил программу", намеренно привлекли к ней мое внимание. Но особую озабоченность он выразил по поводу сотен и даже тысяч публикаций по общему адаптационному синдрому, заполонивших медицинскую литературу всех стран. "Те из нас,-- воскликнул он удрученно,-- кто занимается клинической работой, просто не в состоянии уследить за этой лавиной литературы по стрессу! Как же мы можем преподавать этот предмет своим студентам?"

Я был несколько обескуражен, не умея объяснить причины того громадного интереса, который вызвала концепция стресса. Все, что я сумел выдавить, это: "Я полностью согласен с выступавшим. Тем, кому не хватает времени для изучения теории стресса, не следует преподавать ее студентам". По реакции моих слушателей было видно, что такая рекомендация показалась им в целом вполне разумной.

К сожалению, такого рода мелочные споры "съедают" наше время, вынуждая участвовать в перебранках, самый тон которых несовместим с достоинством науки. Я не против сарказма в частной беседе (или даже в таких вот неформальных заметках), но что касается научной дискуссии, то здесь он отдает дурным вкусом. Первым правилом достойной критики является объективность. "Плохого критика видно по тому, что он обсуждает поэта, а не поэму",-писал Эзра Паунд32. Очень красноречиво по этому поводу высказался У. Беверидж [2], по словам которого новые идеи вызывают, как правило, реакцию типа атака -отступление. Атака обычно сводится к мягким насмешкам или к систематической научной критике, а отступление заключается в попытке забыть о проблеме, дабы не решать ее. Причины нападок могут быть абсолютно иррациональными, как, например, в случае нападения толпы на первого человека, появившегося на улицах Лондона с зонтиком, но ученые всегда стремились объяснить их с рациональных позиций, изобретая разумные причины того, что на деле является простой реакцией отторжения нового. Попытавшись внимательно наблюдать за собой, мы обнаружим, что склонны оспаривать новую идею еще до того, как она полностью СФОрмулирована.