От меня беги

Размыто объясняю суть проблемы. Без имен. Слушает внимательно, достает телефон.

— Цифры запиши, — диктует, — Арсений Громов.

— Проверенный?

— Свой. Гондон ещё тот, но по части поиска рубит. Там не голова, а кладезь золотых извилин.

— А сам ты че? В отставке?

Достает зажигалку, прикуривает. У меня рот затапливает слюной. Это гребаная злость играет на плохих привычках.

— А я, Шум, по более весомым персонам, а не по девочкам. Если захочешь пробить кого-то на зоне, то вэлком, — выпускает дым, протягивает мне.

Принимаю. У меня, сука, стресс. Втягиваю в себя отраву. Обжигает все дыхательные пути. Задерживаю в себе. Курить — не моё, но сейчас хочется перебить совесть любыми способами.

— Олег на ринг тоже не пустит. Можешь не пытаться. В этом наш папка не пробиваемый.

Знаю, поэтому и не пытаюсь.

Хотя бой мне бы сейчас не помешал… или секс. Желательно на всю ночь и по жестче.

— У тебя есть знакомые в автосервисе?

— Всё-таки решился?

Аэрография — тема, но я не вписывался из-за нехватки знаний. Прошлым летом знакомый Беса запихал на курсы. Теперь создаю эскизы в проге. Хочется увидеть их на капоте, а может на крыле какой-нибудь красотки.

— Подработка нужна и срочно.

Понимающе кивает. Тушит окурок в кружке с чаем. Тут не спортивный зал Аристарха. Люди проще.

— Найдем, — хлопает по плечу, — восстанавливай форму. Без тебя бои — тухляк, — улыбаюсь, а он подталкивает меня к выходу. — И давай не косячь.

— В смысле?

— Не суй голову в пасть льва, Шум. Откусит. Ищи девочку и развлекайся.

Нашел уже… Не львица. Только папочка у нее не благородный зверь, а шакал.

Да и мне терять уже нечего.

4. Наивный взрослый дяденька

POVМаргарита Ахметова

Смотрю, как перед моим носом появляются столовые приборы.

Вздыхаю.

Сутулюсь, ожидая хозяина торжества.

Я уже неделю нахожусь здесь. Галечка, «самая милая» женщина на свете, не дает мне расслабиться.

Я думала, расписание глупая шутка, но оно есть!

Каждый день одно и то же!

Я просыпаюсь в шесть часов утра, спорт, душ, завтрак, съемки, обед, курсы, бассейн, ужин, душ, спать, и всё!

Меня даже в город не выпускают. Прогулки перед сном исключительно вокруг дома. Максимальный отдых на больших качелях в беседке.

Отец если и появляется в доме, то в то время, когда я его не могу увидеть и соплю в подушку.

Еда вкусная, но раздражает.

Я хочу хоть каплю свободы, а ей мне упорно не дают.

— Здравствуй, Рита, — вздрагиваю, когда на плечо ложится тяжелая ладонь, а к щеке на мгновение прижимаются теплые сухие губы.

Краткий миг отцовской любви…

Он идет к своему месту — напротив меня. Огромный стол. Между нами расстояние, словно мы враги, а не отец с дочерью. Метра три, наверное. Не понимаю, зачем тут такая столовая, если нас всего двое?

— Как тебе комната? Все понравилось?

Приступает к трапезе и ведет непринужденную беседу. У меня рот открывает от возмущения.

Ну… это нормально?

Мы с ним виделись последний раз во время моего звонка через чертову камеру телефона!

Я и объятий не заслужила?!

— Пап, ты серьезно?

Темная бровь взлетает вверх. Удивлен. Делает вид, что не понимает.

— Я неделю здесь, а ту только появился…

— Дела были.

Как с партнером по бизнесу разговаривает — холодно, без эмоций…

Та-а-ак…

Медленно выдыхаю.

— Галина Викторовна сказала, что мне нельзя выходит из дома.

— Нельзя.

— Почему?

— Ради твоей же безопасности.

Спокойно ест, пока я смотрю на него. С ленцой даже, будто около него ползает маленькая букашка.

Ради безопасности… О его помешанности я знаю не понаслышке. Весь периметр в камерах видеонаблюдения. Охранник сидит в кабинете. Я и ванную свою проверила. Вдруг и там натыкали.

— Меня здесь никто не знает…

— Ты — моя дочь. Тебя все знают.

Отпивает из стакана. Я перевожу взгляд на свой. Внутри все клокочет. Хочется закатить ему сцену, да такую, чтобы стены этого дома зазвенели. Молча проглатываю. У меня друга цель — я хочу в город. Погулять, пройти по магазинам, купить себе вредного кофе с убийственным десертом… Эх, мечты…

— Мама сказала, что я буду отдыхать.

— А ты не отдыхаешь?

— У меня каждый день подъем в шесть утра, и съемки…

— В здоровом теле — здоровый дух. Ты же сама хотела быть моделью. Передумала?

— Пап…

Тяжело вздыхает. Наконец-то перестает есть. Они с мамой давно по разные стороны баррикад. Развелись, когда я была совсем мелкой. С тех пор мой девиз — «по городам».

— Я нормально жить хочу.

— Нормально, по-твоему, как?

— С друзьями, например, встретиться.

— Ты — Ахметова. У тебя в принципе не может быть друзей.

— Издеваешься?

Складываю руки на груди, откидываюсь на высокую спинку стула. Царевна, блин…

Ахметова по паспорту, а по внешним данным больше на Иванову смахиваю.

У папы черные волосы. Карие глаза. Он статный. Высокий. Даже в свои сорок пять выглядит будто ему тридцать. Ни седины. Ни морщин.

Ну ладно, переборщила.

Есть морщины, но мало.

Подтянут. Красив. Холост.

Хоть сейчас анкету на сайт знакомств отправляй.

Я со своей бледной кожей, светлыми волосами и голубыми глазами рядом не стою. Мы — с разных планет.

Он говорит, что я мамина копия. Но и там промах.

Мама тоже темненькая. Не такая породистая, как папа, но…