От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

15/25 мая отряд Порнёфа подошел к бухте Каско. Правда, застать противника врасплох, как это было в двух предшествующих случаях, французам и индейцам не удалось. Английские поселенцы быстро узнали о приближении вражеского отряда и подняли тревогу. Гарнизон Лойял а насчитывал 70 бойцов, имевших достаточное количество боеприпасов и продовольствия. На стенах форта было установлено 8 больших пушек. Однако английские офицеры никак не могли договориться между собой о том, какую тактику им следует избрать. Комендант Лойяла Сильванус Дэвис утверждал, что следует запереться в форте и ждать нападения, рассчитывая (возможно, вполне обоснованно), что крепкие стены и тяжелые орудия быстро охладят наступательный пыл французов и абенаки, в то время как англичане смогут получить подкрепление из соседних поселений. Его помощник лейтенант Тэддэус Кларк, наоборот, считал, что защитникам следует организовать вылазку и самим напасть на врага. Дисциплина в форте явно хромала, так как Кларк, не подчинившись приказу своего начальника, самовольно организовал вылазку, которая закончилась полным провалом. Его отряд попал в засаду и был почти полностью уничтожен. Из тридцати человек назад вернулось лишь четверо.

После этого 19/29 мая остальные защитники форта были вынуждены капитулировать. Французы подожгли форт и находившееся неподалеку поселение. Часть пленных они отпустили, часть отдали индейцам, часть увели с собой в Квебек.

Рейды Фронтенака способствовали поднятию боевого духа канадцев и получили поддержку со стороны населения Новой Франции. Современники единодушно отмечали «рвение, которое демонстрировала канадская молодежь к тому, чтобы идти против англичан». [678]

Однако эти операции (может быть, за исключением последней) были бессмысленны с военной точки зрения. Все они сопровождались убийствами мирных жителей, другими жестокостями и произвели совсем не такой моральный эффект, на который рассчитывал Фронтенак. Франко-индейские рейды, которые Коттон Мэзер в целом справедливо назвал действиями «наполовину индеанизированных французов и наполовину офранцуженных индейцев», не только посеяли ужас в английских колониях, но и способствовали росту среди их жителей антифранцузских настроений и поддержке решения об организации совместной операции против Новой Франции (правда, само это решение, как мы увидим в дальнейшем, к этому времени уже было принято).

При этом ряд специалистов указывает, что в начале 1690 г. французы упустили реальную возможность нанести удар по Олбани, власти которого не признали находившуюся в то время у власти в Нью-Йорке администрацию Лейслера и имели в своем распоряжении лишь незначительный гарнизон, состоящий из нескольких десятков королевских солдат и отряда милиционеров из Коннектикута. [679]В одном из писем первые лица Олбани, в частности, жаловались, что у них «нет ни губернатора, ни руководителей, ни денег, чтобы организовать какую-либо экспедицию [против французов. — Ю. А.],и едва хватает людей, чтобы удерживать город». [680]

Сами англичане давно ожидали нападения на Олбани. Еще в октябре 1689 г. Эдвард Рендольф писал в Лондон, что «французы собираются атаковать Олбани в январе, когда все озера и реки замерзнут. Я не сомневаюсь, что они сделают это, если из Англии не придет приказа предупредить их». [681]Следует отметить, что отряд Ле Муана де Сент-Элена, осуществивший налет на Скенектади, расположенное в непосредственной близости от Олбани, не получал от Фронтенака приказа напасть именно на это поселение. Губернатор лишь предписал совершить диверсию против какого-нибудь английского поста с наименьшим риском и по возможности без потерь. Во время похода офицеры обсуждали план захвата Олбани, однако находившиеся в отряде индейцы заявили, что они не будут участвовать в попытке атаковать казавшийся им таким большим форт столь малыми силами. [682]

В результате этих рейдов граница Новой Англии и Нью-Йорка была охвачена паникой. Сотни людей покидали свои фермы и искали убежища в крупных укрепленных городах. Все единодушно обвиняли французов в варварстве и кровожадности, забывая о том, что вооруженные английскими ружьями и ножами воины Союза пяти племен поступали по отношению к жителям Новой Франции еще более жестоко (как раз в это время очередной жертвой ирокезов стали жители Беканкура; после этого индейцы пытались напасть на Пуант-о-Трамбль и Сорель, но были отбиты).