От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Известный канадский историк У. Дж. Эклз указывал, что это было «важнейшее решение, касающееся французской политики в Северной Америке». [947]В ряде своих работ он отстаивал ту точку зрения, что в конце XVII в. в отношении этого континента Людовик XIV перешел к радикально новому курсу, который представлял собой «реальный, хотя и не провозглашенный открыто империализм». [948]С точки зрения Эклза, это была политика «собаки на сене», так как она была продиктована исключительно политическими расчетами и не соответствовала реальным ресурсам и возможностям, которыми Франция располагала в Северной Америке. [949]

Эти утверждения, по нашему мнению, оправданы лишь отчасти. Конечно, вся французская колониальная экспансия в Северной Америке, как мы подчеркивали не раз, была вызвана к жизни неэкономическими соображениями. Однако Эклз не учитывал два важных момента, на которые необходимо обратить внимание.

Во-первых, говоря о направлении этой экспансии, надо иметь в виду, что оно было в значительной степени детерминировано географией Североамериканского континента. Жолье, Маркет, Ла Саль и другие французские путешественники, которые исследовали Миссисипи и таким образом сделали возможным основание Луизианы, на самом деле не ставилиперед собой цели достичь Мексиканского залива. В глубине континента они искали путь к Тихому океану. Однако вопреки расчетам географов того времени размеры Северной Америки оказались больше, чем предполагалось, и ее величайшая река текла на юг, а не на запад. В результате французская экспансия, первоначально шедшая по реке Св. Лаврентия и Великим озерам в западном направлении, миновала водораздел и «повернула» на юг в бассейн Миссисипи. Причем этот «поворот» начался еще в 70-80-е годы XVII в., когда французы появились на Уобоше и Иллинойсе и включили живущие там племена в орбиту своего экономического и политического влияния. [950]Таким образом, сама география Северной Америки в определенной степени делала неизбежным столкновение англичан и французов, экспансия которых шла по пересекающимся маршрутам.

Во-вторых, Эклз утверждал, что французам стоило ограничить свою колониальную активность долиной реки Св. Лаврентия, как еще в 1660-е годы предлагал Ж.-Б. Кольбер. [951]Однако это было нереально ни с экономической, ни с политической точки зрения. С одной стороны, логика развития пушного промысла, являвшегося важнейшей отраслью хозяйства колониальной Канады, постоянно требовала включения в орбиту французской мехоторговли новых территорий. С другой стороны, французы вряд ли что-либо выиграли в случае, если бы район Великих озер и бассейн Миссисипи попал под английский контроль, что при определенном стечении обстоятельств вполне могло произойти. Это отнюдь не обеспечило бы безопасности Новой Франции и не способствовало ее экономическому процветанию, а, наоборот, сделало бы и то и другое еще более проблематичным. Как мы увидим чуть ниже, планы английских колониальных чиновников и их заявления на этот счет подтверждали это. В этом смысле также показательно, что в конце войны Аугсбургской лиги Поншартрен старший сделал было попытку резко изменить курс, свернув французскую экспансию на западе (т. е. фактически начать следовать вышеупомянутой схеме Кольбера), однако очень быстро вернулся к прежней стратегии. [952]

Зная итог англо-французской борьбы в Северной Америке, можно, конечно, утверждать, что в принципе для Франции любой вариант развития ее колониальной империи (и «оборонительный» и «наступательный») был тупиковым — и географические и социально-экономические факторы были против нее. Однако в данном случае, на наш взгляд, действия французов были, во-первых, закономерными, а во-вторых, стратегически оправданными (оценивать их общую правильность/ неправильность просто некорректно). Политика широкомасштабной экспансии полностью соответствовала духу и самой сути французского абсолютизма, достигшего при Людовике XIV высшей точки своего развития. Зная характер правления Короля-Солнца, нельзя было ожидать, что он добровольно откажется от огромной территории (к тому же названной его именем), которая в этом случае неминуемо попадала в руки его врагов. В то же время, как это ни парадоксально, но тонкая цепочка фортов и миссий смогла в течение более чем полувека достаточно эффективно противостоять густонаселенным и быстро развивающимся английским колониям, и потребовалось непосредственное и очень существенное вмешательство Лондона, для того чтобы покончить с французским присутствием в Северной Америке.