От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Однако, на наш взгляд, значение трений, имевших место между представителями Старой и Новой Англии в конце июня — июле 1711 г. не стоит преувеличивать. Вряд ли можно согласиться с теми американскими историками, которые рассматривают эти события как своего рода предтечу будущих конфликтов между Лондоном и его Североамериканскими владениями. Так, Д.Э. Лич, утверждает, что «трения в Бостоне между гражданским населением и британскими солдатами сулили будущую болезнь. Несомненно, солнце истории в своем неумолимом движении по небесам времени уже начало отбрасывать тень на поля Лексингтона». [1221]На наш взгляд, события лета 1711 г. были лишь очень кратким, хотя и ярким, эпизодом, который не мог оставить заметного следа в колониальном общественном сознании. Другое дело, что общее ощущение и понимание своего собственного бессилия перед лицом достаточно слабого противника и зависимость от военной поддержки со стороны метрополии, которая отнюдь не спешила прийти на помощь своим колониям и не принимала их проблемы близко к сердцу, а, наоборот, неоднократно демонстрировала им свое пренебрежение (не всегда оказывавшееся столь «благотворным»), безусловно, влияло на настроения определенной части колонистов.

Несмотря на все усилия, предпринимавшиеся англичанами и в метрополии и в колониях, их военные приготовления не остались незамеченными в Париже и в Квебеке. Уже 11 марта 1711 г. Поншартрен писал Водрёю: «У меня есть сведения, что англичане замышляют предприятие против Канады, что корабли, которые, как полагают, предназначены для этого, могут отправиться в конце апреля и что на них будет погружено три тысячи человек; хотя эта новость не совсем проверенная, все же важно, чтобы вы были начеку и сделали все, чтобы не быть захваченными врасплох и чтобы сделать их предприятие бесполезным. Я убежден, что вы удвоите ваше внимание, и что вы дадите по этому случаю новые свидетельства вашего рвения и вашей преданности королю». В то же время министр не словом ни обмолвился о какой-либо помощи для Новой Франции в этой связи и лишь сообщил, что летом в Квебек, как планировалось ранее, будут присланы два корабля и некоторое количество рекрутов (точная цифра не называлась). [1222]

Водрёй также был неплохо осведомлен о настроениях в английских колониях. В конце апреля 1711 г. он сообщал министру, что «хотя англичане еще не получили никаких новостей из Европы, разные люди в Олбани и других местах говорят, что если только в Англии не произойдет революции, нет никаких оснований сомневаться, что королева должна дать значительный флот господину Никольсону, чтобы осадить Квебек». [1223]

Однако такая осведомленность вряд ли облегчала положение администрации Новой Франции. Выше мы приводили данные о силах, имевшихся в распоряжении Водрёя в 1709 г. С тех пор ситуация изменилась не слишком значительно. Единственным действительно положительным моментом было то, что в 1710 г. в Канаду из метрополии было прислано 500 рекрутов, которые были распределены по гарнизонам. [1224]Если мы соотнесем эту цифру с данными 1709 г., то увидим, что оборонять Квебек и Монреаль должно было около 3850 солдат, ополченцев и индейцев, тогда как общая численность англо-американских сил, предназначенных для действий на обоих этих направлениях, составляла 14 300 человек! В такой ситуации, как отметил Ф.Хамманг, летом 1711 г. «имелись все основания полагать, что через несколько месяцев французский режим в Канаде прекратит свое существование». [1225]

Буря у Иль-оз'Ё

30 июля Уолкер отдал приказ поднимать паруса. Всего от острова Нантакет, где собиралась англо-американская армада, на север отправилось 18 военных кораблей и более 60 транспортных судов. Корпус Хилла был усилен четырьмя батальонами из Массачусетса, Нью-Гемпшира и Род-Айленда, которыми командовал Ветч, а также некоторым количеством индейцев; в результате его общая численность составила 7,5 тыс. бойцов (в экспедиции участвовало также около 4,5 тыс. моряков). 3 августа эскадра обогнула мыс Сабль и спустя десять дней вошла в залив Св. Лаврентия.