От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Второй —от подписания договора в Сен-Жермен-ан-Лэ (1632) до Славной революции (1688) и вступления Англии в Войну Аугсбургской лиги (1689). В этот период в Северной Америке между англичанами и французами в основном наметились зоны конфликта. В то же время английские и французские колонии по собственной инициативе установили контакты друг с другом и таким образом впервые выступили в качестве самостоятельных участников международных отношений. Отношения же между метрополиями с начала 30-х до конца 80-х годов XVII в. развивались в целом в мирном и дружественном русле (за исключением «неопределенного» периода Английской революции и непродолжительного разрыва 1666-1667 гг.); более того, Лондон и Париж несколько раз выступали как военные союзники. В этой ситуации и английское, и французское правительство были заинтересованы в том, чтобы колониальные конфликты не осложняли их отношения в Европе. Именно эти обстоятельства обусловили заключение Договора об Американском нейтралитете и определили развитие ситуации в колониальной Северной Америке.

Третий —от вступления Англии в Войну Аугсбургской лиги (1689) до окончания Войны за испанское наследство и подписания Утрехтского мира (1713). Основную часть этого четвертьвекового отрезка времени занимали две общеевропейские войны; в первой из них Англия являлась одним из главных участников, а во второй — лидером антифранцузской коалиции. В ходе обеих этих войн Североамериканский континент стал одним из театров боевых действий, а колониальные проблемы рассматривались на переговорах в Рисвике и Утрехте. В это время английские колонии не просто продолжали достаточно самостоятельно действовать на международной арене (естественно в рамках Североамериканского континента), но также стали пытаться оказывать воздействие на принятие решений в Лондоне. В этот период англо-французское противостояние в Северной Америке окончательно приобрело трансконтинентальный характер, охватив огромное пространство от юго-востока США и побережья Мексиканского залива на юге до района Гудзонова залива на севере, от рыболовных станций и отмелей Атлантического региона Канады на востоке до побережья Великих озер в самом сердце континента.

Состав участников (акторов) рассмотренных нами международных процессов был неоднороден. Безусловно, основными игроками здесь были метрополии. Они воздействовали на ситуацию в Северной Америке двумя путями: силовым и дипломатическим. Силовое воздействие могло осуществляться как напрямую (отправка экспедиционных сил из Европы для проведения конкретных операций), так и опосредованно, когда в качестве наступательного орудия использовались силы колоний и/или союзных индейцев.

Английские, а в некоторой степени и французские колонии также выступали в качестве своеобразных региональных акторов, сфера внешнеполитической активности которых была ограничена Североамериканским континентом. С середины 1640-х годов первые самостоятельные внешнеполитические акции предпринял Массачусетс и вся Конфедерация Новой Англии, во второй половине 1660-х годов их примеру последовал Нью-Йорк, а на исходе XVII в. — Южная Каролина. Отдельные попытки проводить самостоятельную политику в отношении английских соседей делали руководители французских колоний.

Международная деятельность колоний включала проведение самостоятельных силовых акций, ведение переговоров и заключение политических и коммерческих соглашений, а также самостоятельное решение вопросов войны и мира. Однако предпринимая определенные действия, несанкционированные метрополиями (непредусмотренные хартиями, инструкциями и т. п.) и/или даже идущие вразрез с их политикой, колонии параллельно в той или иной форме продолжали выступать в качестве исполнителей воли европейских монархов и их министров.

Такая ситуация была вызвана к жизни рядом причин, связанных с общей спецификой английской и французской колонизации Северной Америки в XVII — начале XVIII в., конкретными особенностями развития колоний Новой Англии, ситуацией, складывавшейся в метрополиях, и т. п. Однако, говоря об определенной «независимости» английских и французских колоний, проявлявшейся в том числе и во внешнеполитической сфере, следует учитывать, что самостоятельность первых была самостоятельностью сильного, самостоятельностью, опиравшейся на значительные и все возрастающие людские, материальные и духовные ресурсы стремительно развивавшегося англо-американского общества, тогда как самостоятельность вторых была самостоятельностью слабого, самостоятельностью зачастую вынужденной, вызванной недостаточностью собственных сил и отсутствием внятной политики и сколько-нибудь существенной поддержки со стороны метрополии, что заставляло руководителей Акадии и Канады на свой страх и риск вступать в контакты с более сильными и богатыми соседями.