От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Для рассмотрения внешнеполитического и дипломатического аспектов англо-французского соперничества в Северной Америке важное значение имеют работы о правовых и идеологических аспектах колониальной политики. Специалисты в данной области традиционно уделяли основное внимание возникшим еще во времена Колумба дискуссиям по поводу «прав» европейцев на захват индейских земель и на порабощение / вытеснение / истребление самих индейцев, а также папскому «разделу мира». Вопросы, касающиеся обоснования именно английских и/или французских притязаний на земли Северной Америки, межколониальных границ и т. п. привлекали их гораздо в меньшей степени. Вплоть до последнего десятилетия XX в. единственным исключением здесь была монография британского историка К. Кнорра, однако в ней «колониальные теории» рассматриваются прежде всего в контексте англо-испанских отношений (а также внутриполитического развития Англии).[79] Об англо-французском соперничестве вообще и на интересующем нас континенте в частности Кнорр упоминает лишь мимоходом.[80] Кроме этой работы можно отметить лишь небольшие разделы в исследованиях французских историков-правоведов А. Жиро[81] и П. Гонидека,[82] статью их английского коллеги Э. Чейни[83] и ряд публикаций американского специалиста У. И. Уошбёрна.[84]

Лишь в последнее время историки начали проявлять интерес к данной теме. В монографии Э. Пэгдена с символичным названием «Властелины всего мира» рассматривается испанская, французская и британская «имперская идеология» XVI-XVIII вв.[85] Однако британский исследователь отталкивается от весьма спорного утверждения, что «с первых десятилетий XVI в. современный мир был подчинен борьбе между тремя главными европейскими державами — Испанией, Францией и Британией — за контроль над Новым Светом», и что при этом Америка была «главным театром этой борьбы».[86] Его коллега П. С ид посвятила свое исследование интересной, хотя и достаточно узкой проблеме — церемониям вступления во владение, практиковавшимся европейцами на начальном этапе их колониальной экспансии.[87]

Для изучения процесса формирования английской и французской стратегии по отношению к колониальным проблемам, а также для рассмотрения различных аспектов прямых межколониальных конфликтов и контактов важное значение имеют работы об отдельных участниках этого процесса: государственных деятелях, колониальных администраторах, военных, предпринимателях и т. п. Наиболее ценной из них является пользующаяся известностью книга Дж. М. Уоллера, посвященная Сэмюэлу Ветчу — одному из главных вдохновителей и организаторов наступательных операций, предпринятых Лондоном в Северной Америке на заключительном этапе Войны за испанское наследство, пожалуй, самому яркому представителю экспансионистски настроенной колониальной верхушки британских колоний начала XVIII в.[88] Большой интерес представляют жизнеописания таких личностей, как основатель Новой Шотландии сэр Уильям Александер,[89] английские колониальные губернаторы и администраторы Томас Донган,[90] Джозеф Дадли,[91] Роберт Ливингстоп,[92] Уильям Фипс,[93] лорд Корнбери.[94] Французская сторона представлена биографиями «Отца Новой Франции» Самюэля де Шамплена,[95] авантюриста Шарля де Ля Тура, бывшего одно время губернатором колонии Акадия,[96] губернаторов Канады графа де Фронтенака (особенно монография У. Дж. Эклза)[97] и Филиппа де Водрёя,[98] героя Новой Франции «канадского Байяра» Пьера Ле Муана д'Ибервиля.[99]

Существенно короче список работ, посвященных европейским чиновникам и непосредственно связанных с принятием решений в сфере колониальной политики (здесь можно назвать лишь отдельные статьи об Уильяме Блэтуэйте и семье Поншартренов[100]). Безусловно, чрезвычайно велико число публикаций об английских и французских монархах и государственных деятелях рассматриваемого нами периода, однако «заморская» проблематика занимает там в целом весьма незначительное место.[101]