От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Говоря об этих переговорах, М. Сейвелл утверждает, что в их ходе ни одна из сторон не стремилась к компромиссу и достижению какого-либо соглашения, ожидая нового раунда столкновений, чтобы разрешить спорные вопросы силой оружия.[1010] С этим можно согласиться лишь отчасти. Французские дипломаты были готовы пойти на компромисс практически по всем вопросам, однако жесткая позиция, занятая англичанами, полностью исключала такую возможность.

Заседания Комиссии уполномоченных 1699-1701 гг., а также предшествующие встречи английских и французских представителей, собиравшихся для обсуждения американских проблем, показывают специфику тогдашнего видения колониальных сюжетов правительствами обеих метрополий. Уже сам факт организации подобных встреч свидетельствует о том, что Лондон и Париж продолжали рассматривать заморские территории как особую сферу взаимоотношений двух держав, отличную от Европы. Хотя к концу XVII в. Доктрина двух сфер уже не действовала в своем первоначальном виде, ее влияние по-прежнему было достаточно сильно. В это время Североамериканский континент находился еще в процессе своего вхождения в структуру международных отношений, действующую в Европе. Он уже не был изолирован от нее, но еще не стал ее полноценной составляющей. Однако этот процесс развивался в одном направлении, и события последующих десятилетий подтверждают это.

* * *

На рубеже XVII-XVIII вв. в расстановке сил между англичанами и французами в Северной Америке произошел ряд существенных изменений. Заключение «Великого мира» 1701 г. и переход ирокезов к политике нейтралитета обеспечили безопасность южных границ Новой Франции и создали объективную возможность дальнейшего развития французской экспансии в глубь континента, в то время как продвижение англичан в северном и западном направлениях было приостановлено. В то же время основание Луизианы привело к образованию новой зоны англо-французского конфликта на юго-востоке современных США. Кроме того, начало освоения французами долины Миссисипи вкупе с их продвижением в районе Великих озер независимо от того, насколько четкими и продуманными были планы Версаля в отношении данного региона, да и всей Северной Америки, явилось объективной предпосылкой создания французского «барьера», который должен был протянуться через весь континент с севера на юг и с которым неминуемо должны были столкнуться англичане.

В то время как контуры дальнейшего развития французской экспансии были так или иначе намечены (хотя, конечно, ее мощь и организованность не следует преувеличивать), большинство разрозненных английских колоний не имело никаких четких планов своего продвижения в глубь континента, а также необходимых условий и потребности в этом. Сильные антифранцузские настроения были распространены лишь среди определенной части колониальной верхушки Нью-Йорка, Массачусетса, Южной Каролины, а также наиболее воинственно настроенных британских колониальных чиновников и торговцев, связанных с Северной Америкой. Кроме того, эти настроения были в значительной степени диверсифицированными. Так, в Нью-Йорке они были антиканадскими, в Массачусетсе — антиакадийскими, а в Южной Каролине — антилуизианскими. В свою очередь, члены Компании Гудзонова залива были заинтересованы в изгнании французов прежде всего из этого региона, а владельцы рыболовных судов из западноанглийских портов — с побережья Ньюфаундленда. При этом все участники процесса колониальной экспансии стремились получить поддержку правительства метрополии, интересы которого, однако, далеко не всегда совпадали с интересами его подданных.

Правда, в английских колониях и в самой Англии в это время уже была озвучена мысль о необходимости объединения. В 1697 г. Уильям Пени направил Совету по торговле свой знаменитый «План союза»,[1011] а в 1701 г. в Лондоне на эту тему был издан анонимный памфлет.[1012] Однако эти идеи пока еще не завоевали умы ни по одну, ни по другую сторону Атлантического океана.

В Северной Америке факт заключения Рисвикского мира не изменил отношения подданных двух держав друг к другу, которое в целом осталось в лучшем случае настороженным, в худшем — открыто враждебным. Последующие события также не способствовали этому.

Две колониальные империи на Североамериканском континенте продолжали развиваться каждая по-своему и в своем направлении, но это развитие неминуемо должно было привести их к новым конфликтам. В то же время исход соперничества двух империй отнюдь не был предрешен. Знаменитый английский историк А. Дж. Тойнби, рассуждая на темы «вызова окружения», заметил, что любой, кто взглянул бы на ситуацию в Северной Америке в 1701 г., неизбежно пришел бы к выводу о том, что французы имеют здесь наиболее предпочтительные шансы в борьбе со своими соперниками. «Будущее континента кажется фактически определенным — французы будут победителями!».[1013]

Раздел VI. Война за испанское наследство и Северная Америка (1702-1713 гг.)