От мифа к литературе

    Некоторые доминирующие мотивы разных жанров еще сохраняют следы своего общего происхождения. Например, значение одиночества, одинокого человека может относиться и к первому человеку, мифологическому предку, и к сиротке в волшебной сказке, и к личности исключительной, богатырской в героической сказке. Другой пример: низкая видимость (ничтожность) героя может обозначать ритуальное обряжение, или тайный знак, или трансформацию божественного героя, или, наоборот, выявление его реального состояния с социальной точки зрения. В то же время в архаическом повествовании трудно различить исконное могущество духа или предка от шаманского могущества, полученного в результате ритуальных испытаний, и от воинской силы героя, увеличенной специальными упражнениями. Даже если десакрализация мифа зашла достаточно далеко, даже если герой уже не бог, и не предок, и не культурный герой, то мифологические представления сохраняются и пантеон духов и богов продолжает функционировать; вот почему каждая архаическая сказка в известном смысле мифологична. Только в более развитой европейской волшебной сказке локальная мифология заменена условной сказочной мифологией. Архаическая сказка не отличается от мифа с точки зрения структуры; эта разница появляется позже в форме классической волшебной сказки. Архаический фольклор, как мы видели, содержит героико-эпические тенденции, но подлинный эпос на этой стадии не существует.

    Прежде чем перейти к анализу формирования классической волшебной сказки и эпопеи, необходимо упомянуть о методах структурного разбухания повествовательных ядер мифа и мифологической сказки. Рассмотрим элементарный миф творения. Как мы знаем, его ролевая система включает творца как агента, материал творения или источник творения и объект, т.е. результат творения. Сам акт творения является предикатом. Конкретизация предиката определяет варианты каждой роли. Например, творение с помощью магических действий предполагает бога как творца. Биологическое порождение соответствует предку, искусственное создание природных или культурных объектов - образу демиурга (гончар, кузнец и т.п.), а добывание, часто похищение объекта культуры соответствует роли культурного героя. Теперь прибавим сюда роль первоначального хозяина объекта или источника, откуда можно добыть объект. Прибавление этой роли уже заставляет сюжет выйти за рамки элементарного мифа творения. Структурное разбухание сюжетного ядра может осуществляться посредством нескольких приемов. Например:

    1. Драматизация (конфронтация героя с первоначальным хранителем культурного объекта или предписание герою от бога совершить акт добывания объекта).

    2. Суммирование мотивов как нанизывание синонимических предикатов (порождение, изготовление, добывание тех же объектов) или суммирование других ролей, объектов, агенсов (добывание агенсом нескольких объектов или добывание несколькими агенсами одного объекта).

    3. Зеркальная инверсия (пример: к истории добывания воды из брюха мифологической лягушки добавляют мотив - в прошлом лягушка выпила всю воду мира).

    4. Повествовательная "лестница" (в рассказ вводят эпизод добывания средства, необходимого для достижения конечной цели, например добывание оружия для уничтожения дракона).

    5. Негативная параллель (например, неудачное подражание или неудавшаяся попытка).

    6. Идентификация, т.е. введение дополнительного эпизода для определения героя главного действия.

    7. Метафорические и метонимические трансформации, описанные, в частности, в книге К. Леви-Строса "Мифологичные".

    Есть и другие механизмы распространения первичных сюжетов. Следует также учитывать изменения на глубинном уровне; мотивы на поверхностном уровне могут совпадать, а на глубинном - различаться между собой. Смысл на глубинном уровне может быть потерян или радикально трансформирован.

ОТ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ СКАЗКИ К ВОЛШЕБНОЙ