От милиционеров к ментам

Все ребята в розыске были, как на подбор: работали с полной отдачей, сутками не отдыхали, домой никого нельзя было выгнать, когда шло раскрытие, – и ведь это добровольно, никто не заставлял. О «бабках» не вспоминали и о взятках или «крышевании» не мечтали: в ходу были другие ценности. Трудно было, интересно было, экстрима всем хватало по полной. И я тоже увлекся, розыск полюбил, на работу каждый день рвался и о другой уже не мечтал..

  Единственное, что давило – это раскрываемость преступлений. Показатели. Оказалось, что главное в жизни милиции – это именно они. Я быстро понял, что, к сожалению, качество работы розыска и показатели совсем не обязательно взаимосвязаны. Ведь показатели – это некие цифры, а они имеют свойство регулироваться, причем искусственно. Но, чтобы понять эту истину, мне уже потребовалось какое-то время.

  Представьте: шла упорная, тяжелая каждодневная борьба за показатели. И выражалась она, прежде всего, в том, что не все заявки граждан регистрировались в книге происшествий – ведь далеко не все преступления можно раскрыть! В то время, согласно приказа министра МВД, при обращении граждан в отделение милиции, дежурный по отделению, был обязан заполнить в журнале соответствующие графы, выдать заявителю корешок заявления и вызвать оперативника. Однако приказ приказом, а действительность была совсем другая: дежурный, после общения с заявителем, сразу же вызывал инспектора уголовного розыска (теперь это оперуполномоченный), тот принимал заявку и докладывал о ней руководству. Руководитель, рассмотрев материал, писал на нем номер, под которым должна регистрироваться заявка, и фамилию исполнителя – инспектора, которому предстояло работать с делом. Вся изюминка процесса заключалась в том, что если руководитель обводил буквы на материале кружком, то дежурный материал регистрировал, если нет – то просто, без регистрации, отдавал его исполнителю. И в данном случае все беды ложились на опера, только он теперь отвечал за все: за отсутствие регистрации, за не возбуждение уголовного дела, за сокрытие преступления от учета – вплоть до уголовной ответственности. Уже приобретя достаточный опыт работы в розыске, и определенный авторитет, я спросил у одного из руководителей, для чего мы прячем преступления, ведь мы обманываем только себя. Он мне ответил: «Это политика партии и правительства, направленная на искоренение преступлений». Получается, что спрятанное преступление все считали несовершенным.

   Помню, как-то приезжала к нам делегация из Японии. В дежурной части отдела милиции (сейчас это называется управлением) висели различные графики: количество совершенных преступлений и их раскрытие, в общем, отчетная статистика. Все эти графики производили впечатление на посетителей, особенно если они в работе милиции ничего не понимали. Я находился в дежурной части, когда начальник отдела привел делегацию и стал показывать им эти графики и рассказывать о наших показателях раскрываемости. Тут он и назвал цифру раскрываемости преступлений, и, если мне память не изменяет, она составляла 99,8%. Услышав эту цифру, полицейские из Японии попросили назвать ее еще раз, решив, что они ослышались, а потом, переглянувшись, – рассмеялись. Для любого полицейского было ясно, что таких показателей просто быть не может, ведь мы работаем не в деревне, где все про все и всех знают. Существуют общие объективные и субъективные причины существования преступности, и их не переделать ни при социализме, ни при капитализме. Но в нашей стране в то время это никого не смущало, раз уж партия сказала: надо, все ей ответили: есть. Но хочу отметить, что этот чудный опыт «раскрытия» преступлений используется в полной мере и сейчас, несмотря на то, что партии, руководящей и направляющей, больше, вроде, как бы и нет.

   Можно, сколько угодно играть в реформы МВД, делать вид, что что-то меняется, самим себя реформировать, но пока милиция-полиция работает на статистику, суть идущих процессов не изменится. Я уверен, что правоохранительные органы не должны иметь прямого отношения к статистике. Она должна, лишь бесстрастно фиксировать все, что происходит в действительности, в сфере правонарушений, давая понять, достаточен ли личный состав, хорошо ли он экипирован и как можно повысить эффективность работы милиции.