От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

Противоречивые давления, которым подвергался Йодль, иллюстрируются проблемой вступления Италии в войну, вставшей примерно в то же время. Гитлер оказывал сильнейший нажим на Муссолини, вплоть до обмана, чтобы побудить его к вступлению в войну. Вместе с молодыми офицерами оперативного штаба ОКВ Йодль был против этого; в конце концов он представил Гитлеру докладную записку, суммировавшую все аргументы против отказа Италии от статуса невоюющей державы и ее активного участия в боевых действиях. Поэтому офицеры оперативного штаба ОКВ были обеспокоены и сбиты с толку, когда первое свидание Гитлера с Муссолини, состоявшееся в начале войны, внезапно изменило ситуацию. В марте 1940 года Гитлер возвратился со второй встречи с дуче, состоявшейся на перевале Бреннер, «сияющий и очень довольный», поскольку Италия, казалось, была готова к скорому вступлению в войну. Как часто случалось в штаб-квартире фюрера, политика грубо попрала военную необходимость: даже военный советник Гитлера был готов допустить, чтобы требования военной стратегии были отставлены на второй план.

С началом кампании на Западе наконец началась целеустремленная работа оперативного штаба. Гитлер приказал подготовить три командных пункта для его штаб-квартиры: на севере, в центре и на юге в тылу «Западного вала», а до этого штаб должен был следовать в штабном вагоне за штабным поездом фюрера.

Впервые полевая ставка оперативного штаба прибыла 10 мая 1940 года в северный район «Западного вала», недалеко от Бонна.

Однако и здесь штаб-квартира не находилась в одном месте. Гитлер и его ближайшее окружение — из военных только Кейтель, Йодль и их адъютанты — расположились в подземных укрытиях, в так называемом 1-м районе штаб-квартиры; остальной состав штаба — небольшое число офицеров и горстка обслуживающего персонала — остановился на небольшой ферме, именовавшейся 2-м районом штаб-квартиры. Другие отделы штаба квартировали в штабном поезде, поставленном неподалеку. Остальные управления и отделы ОКБ находились в помещениях, занимавшихся ими в мирное время в Берлине. Там же размещались управления главнокомандующего военно-морским флотом.

Главнокомандование сухопутных войск было вынуждено разместиться в охотничьем замке близ Бонна; там же в специальном штабном поезде стоял и штаб люфтваффе с Герингом во главе; здесь же квартировали Риббентроп и Гиммлер, считавшие себя членами штаб-квартиры.

В общем «Гнездо в скалах» — кодовое название, присвоенное фюрером расположению своей штаб-квартиры, — жило в эйфории, вызванной нашими успехами в Западной кампании, превзошедшими все ожидания. Тем не менее, по мере того как становилось ясно, что в действительности всеми действиями войск управляет главнокомандование сухопутных войск в тесном взаимодействии с люфтваффе, в оперативном штабе ОКВ нарастало беспокойство: выходило, что штаб-квартире ОКВ или оперативному штабу функции управления войсками не определены.

Офицеры оперативного штаба из 2-го района штаб-квартиры пытались как-то изменить ситуацию, посещая возможно чаще войска, находившиеся во фронтовых районах, и поддерживая тесные контакты с генеральными штабами сухопутных и военно-воздушных сил. С другой стороны, Гитлер — при бесспорной поддержке своего ближайшего окружения — старался использовать каждую возможность самому взять на себя управление боевыми действиями.

Все было использовано, чтобы подтолкнуть его к вмешательству в действия сухопутных войск: естественно, армия была наиболее мощным компонентом среди видов вооруженных сил; фюрер очень подозрительно относился к командованию сухопутными войсками, придерживавшемуся независимых традиционных взглядов; ведь у Гитлера был личный опыт в качестве солдата, приобретенный в окопах первой мировой войны; он считал, что лично внес большой вклад в техническое перевооружение сухопутных сил и в составление основных планов операций на Западном фронте. Поэтому теперь он на каждом шагу давал указания армейскому командованию о том, что надо делать, тогда как ему следовало отдавать общие директивы. Фактически Гитлер начал грубо попирать все принципы и нормы управления действиями оперативных и стратегических масштабов, принятые до этого в немецких вооруженных силах.

Поэтому после одного или двух столкновений, происшедших на этой почве, в конце мая 1940 года имел место ряд событий, известных в истории как «драма», или «чудо», Дюнкерка — в зависимости от того, с какой стороны смотреть на эти события. Историки могут соглашаться или не соглашаться в определении степени ответственности Гитлера за эту утраченную победу, ответственности, которую он делит с командующим группой армий «А» генерал-полковником (позже фельдмаршалом) Рундштедтом. Но для всех причастных к этому делу ясно одно: если бы армия имела полную свободу действий, вопрос о неудаче, последовавшей после сражения в районе Дюнкерка, не мог бы возникнуть.