От Монмартра до Латинского квартала

Монмартр! Охрипшее веселье,
И буйный пляс, и пьяный вздор…
Но льет оранжевое зелье
В окно заря, немой укор.
Любовь обманутая плачет:
Синеет грусть в ее пирах!
И тщетно Время правду прячет
На остановленных часах.
А где пропавшие гуляки?
Тот — у камина, у огня;
Тот — у рояля, в полумраке
Еще сиреневого дня…
Мими, Жермэна, Бланш устали;
И как накрашены смешно!
Лучи злорадней заблистали
Сквозь побледневшее окно.
А это кто? моя малютка?
В слезах, покинута? Позволь,
В чем дело? Для тебя не шутка
И вспышка нежности, и боль.
Нет! ран воспоминаний, жёлчи,
Во мне напрасно не смущай:
Я был с тобою мил, но молча;
Ты надоела, — и прощай!
Моро! поэт! утешь голубку!
А я — как зимний день: суров,
И желт, и бледен, и лилов…
Спускаюсь я, без дальних слов,
В дверях раскуривая трубку.

^{Пер. И. Тхоржевского}

И. Соболева Богемная жизнь Франсиса Карко

«Романист апашей», «представитель мелкобуржуазно-интеллигентской богемы», «воплощение артистического Монмартра» — некоторые из этих определений до сих пор сопровождают имя Франсиса Карко. Для полноты богемного портрета можно добавить, что Карко был любителем алкоголя, табака и женщин, плативших ему взаимностью.

А еще он был одаренным поэтом, знатоком живописи и художественным критиком (одним из первых Карко обратил внимание коллекционеров на несравненный дар Амедео Модильяни). И — тружеником, оставившим обширнейшее художественное наследие, членом Гонкуровской академии и лауреатом Grand Prix du Roman Французской академии.

Франсис Карко родился з июля 1886 года в Нумее, столице тихоокеанской французской колонии Новая Каледония, в семье колониального чиновника. Настоящее имя будущего поэта и писателя также звучало довольно экзотически: Франсуа Каркопино-Тюзоли. Здесь, в Нумее, Франсис провел первые десять лет жизни.

На острове Ну у побережья Нумеи располагалась одна из исправительных колоний, созданных французами в Новой Каледонии. Между 1864 и 1922 г. французские власти отправили в эти колонии свыше 20 тысяч заключенных, включая как уголовников, так и «политических».

Биографы Карко отмечают, что он нередко мог видеть из окон родительского дома на рю де ла Републик закованных в кандалы узников, ожидавших отправки на остров Ну. Не отсюда ли острый и даже болезненный интерес к преступности, к «подпольному миру» парижских бандитов, сутенеров и проституток, чуть ли не всю жизнь сопровождавший Карко?

Вскоре, в связи с новым назначением отца, семья Карко возвратилась во Францию и поселилась в старинном бургундском городке Шатийон-сюр-Сен. Невероятное совпадение: в 1901 г. в этом городке родилась девочка, ставшая олицетворением богемы — Алиса Эрнестина Прен, натурщица, певица и художница, известная как «Кики с Монпарнаса».

Но к 1901 г. семья Карко успела переехать в Вильфранш-де-Руэрг, вновь на неизбежную улицу Республики, а несколько позднее переселилась в Родез, столицу того же департамента Аверон. Карко нередко наведывался к своей бабушке, жившей в Ницце, побывал в Лионе и Гренобле… Впрочем, главное не в этих внешних переменах. Тяготясь отцовским деспотизмом, Карко все больше уходил в себя — и в поэзию, а во время своих разъездов и армейской службы познакомился и подружился с будущими литературными соратниками: Жаном Пеллереном, Тристанон Деремом, Робером де ла Васьером и другими начинающими литераторами.

В 1910 г. 23-летний Карко, вооруженный тетрадкой стихов и кратким опытом преподавания в Аженском лицее, очутился в Париже. О дальнейшем он сам красочно рассказывает в мемуарах — вырезанное из какого-то журнала объявление привело молодого поэта в прославленное (и существующее до сих пор) кабаре «Проворный кролик» на Монмартре, а умение петь, так ценимое завсегдатаями и хозяином, «папашей Фреде», тотчас завоевало ему почетное место за одним из деревянных столов кабаре.

«Проворный кролик». Современный вид