От моря до моря

Мне показалось или действительно в событиях, сгустившихся как патока, послышался чей-то глумливый смешок? Смех повторился и доносился он от моей сумки, которая валялась возле одной из стен. Она лежала рядом с копьём возле двери, через которую мы сюда и вошли.

Стараясь не привлекать к себе внимание козла, я тихонько пополз к ней. Всё же, там была и раковина с ядом, и дротик. Копьё превратилось уже в дротик, но главное – это сумка. И я потихоньку пополз.

В это время козёл вышел из созданной им же тени и, уставившись на замершего в испуге отца Адана, заблеял.

– Это вы, глупцы, явились ко мне, желая вызволить из подземной темницы?

Но ни мне, ни маркизу его речь была непонятна. Всё же, козлиный язык мы не изучали, и блеяние, и мемекание тоже. Вроде, ни к чему нам этот язык. Хоть некоторые женщины уверены в обратном. Буджалуд это не понял сразу, и тогда отец Адан поднял меч.

Костяной магический клинок убитого мальтийца грозно заблестел в свете магических огней, которые ещё остались развешенными повсюду.

– Я не понимаю, что ты говоришь, исчадие Ада, но я пришёл сюда не за тобой, а за той короной, которая висит у тебя на рогах. Не знаю, что ты задумал и хочешь, но твои усилия пригодятся мне, чтобы победить своих врагов. Подчинись мне, и я принесу тебе в жертву мага, оставшегося в живых. Это он виноват в том, что тебя разбудили.

«Сколько пафоса, сколько пафоса!» – мимоходом думал я, проклиная боль в боку и сотрясение мозга, причём не только головного. Вот не хватает людям слов! А у меня, казалось, даже спинной мозг получил сполна свою долю приключений. И скоро он должен был осыпаться мне в штаны от чрезмерных усилий.

– Но вот же, козёл! – продолжал я думать об отце Адане. – Жертву он задумал, а ещё Кающимся называется. А покаяться ему явно было нужно за грехи свои тяжкие и давно… Тоже мне, добрые самаритяне. Перерубили кучу народа, прикрываясь верой и благими намерениями. А сейчас ещё и жертву обещают! Не по-христиански это, не по-людски.

Я встряхнул головой. И что за бред мне постоянно лезет в неё? Надо выжить, а я об этих козлах думаю. Пусть дерутся уже, пока я до сумки добираюсь, животные…

Буджалуд, всё же, прокашлялся и, прекратив блеять, ответил по-людски.

– Вы, люди, всегда хотите своей гибели. Ты пришёл сюда, чтобы погибнуть, а не для того, чтобы захватить морскую корону. Она тебе никогда не достанется, в этом я тебе клянусь божественной клятвой. Ещё никто и никогда не пытался направить меня на своих врагов.

– Так согласись! – держа меч наготове обеими руками, закричал отец Адан.

– Ха! А что ты можешь мне предложить за это?

– Я проведу ритуал Возвышения и принесу в жертву вон того идальго! – и он ткнул в меня мечом.

От неожиданности я застыл на полпути к своей сумке. Потом пожал плечами и продолжил двигаться дальше. И нечего тут в меня тыкать, я с вами на брудершафт не пил и не собираюсь. Грамотка заветная в кармане, теперь нужно добраться до клятой сумки.

– А ты смешной, человек. Ты предлагаешь в жертву того, кто сильнее тебя, да ещё угрожаешь тому, кто и сам может взять себе всё. Смотри! – и Буджалуд стал стремительно вбирать в себя кровь убитых.

За несколько мгновений он увеличился в размерах, став вровень с маркизом де Ламю и обретя намного более внушительные габариты. Маркиз невольно отступил на полшага назад, но упрямо продолжал вызывающе смотреть на Буджалуда.

Я же уже рылся в сумке, кляня себя за то, что не собрал сам кровь и не ударил ею по отцу Адану. С козлом можно договориться, а вот с Аданом уже не получится.

– Вот же, козёл, – не переставая втихую ругаться, я дальше рылся в сумке, пока не наткнулся на раковину. Взяв в руки, я уже собирался распечатать её, но, заметив взгляды повернувшихся врагов, приложил к уху.

– О! Как шумит море, – проорал я, улыбаясь, при этом, словно блаженный.

– Это ты ЕГО назвал сильнее меня? – усмехнулся маркиз.

Буджалуд бросил взгляд на Филина и нетерпеливо переступил копытами.

– Ну, он показался мне таким поначалу, но и боги могут ошибаться. Беседа с тобой была весьма содержательна, но я тороплюсь. Я давно не вкушал земных женщин, и ещё надо бы восстановить капища, посвящённые мне. У меня много работы, а ты отвлекаешь, смерд! Трепещи или умри! – и Буджалуд, размахнувшись, врезал по отцу Адану лапой с длинными когтями.

Кающийся, давно ожидая такой подлости от падшего бога, успел отпрыгнуть и ударил в ответ мечом, отрубив один палец с лапы козла. Буджалуд взвыл и, подпрыгнув, снова ударил, только уже не лапой, а обеими копытами.

Против лома нет приёма, окромя другого лома, но копыт у маркиза не было и, не выпуская из рук меча, он тут же отлетел в сторону. А парнокопытный счёл, что пока этого достаточно, и дальше решил заняться мной. Неспешно стуча уже большими, как у слона, копытами, он направился в мою сторону.

В это время я разговаривал с Левиафаном через раковину. Точнее, он пытался что-то сказать, но помехи помехуют, а может, это просто была игра моего мозга, воспалённого приключениями. Всё может быть, в том числе и «говорящая» раковина. Но пора и делом заняться.