От «Морского Льва» к «Барбароссе»: в поисках выхода

На Египет (находящийся под английским протекторатом) напал дерзкий и коварный враг. Рыцари в сияющих доспехах (сиречь – расчет его пушки, весь его дивизион и, в целом, вся английская армия в Египте) выступили на защиту сирых и убогих, встали грудью на пути агрессора. Военное счастье оказалось на стороне защитников свободы и демократии – злобные фашисты были разбиты, взяты в плен, загнаны к самому урезу Средиземного моря. И теперь дело витязей Свободного Мира – добить врага в его логове и водрузить над Триполи ало-бело-синее знамя Победы.

Все просто и понятно.

И поэтому приказ о приостановке английского наступления будет войсками воспринят как знак того, что премьер-министр Великобритании либо: а – сошел с ума; б – продался нацистам. Третьего, как говориться, не дано.

Посему приказа об остановке наступления Черчилль Уэйвеллу и не дает.

Он поступает иначе.

В середине февраля Уэйвелл получает приказ: 2-ю новозеландскую и 6-ю австралийскую пехотные дивизии и 1-ю английскую танковую бригаду немедленно, подняв по тревоге, отправить в Александрию и погрузить на транспорта для отправки в Грецию. И подготовить для отправки туда же 7-ю австралийскую дивизию и бригаду карпатских стрелков (единственную на тот момент польскую воинскую часть на Ближнем Востоке, перешедшую к англичанам из Сирии). Потому что Греция находится в смертельной опасности! Колыбели мировой цивилизации, родоначальнице европейской демократии, грозит вторжение нацистских варваров! Все на защиту Парфенона!

Автор, к сожалению, не читал подлинного приказа о переброске английских войск в Грецию. Но думает, что что-нибудь подобное там обязательно должно быть – должен же был Черчилль хоть как-то мотивировать столь странное (если не сказать больше) свое решение! Не писать же, действительно, Уэйвеллу (и его бравым индийским, новозеландским и австралийским капралам), что британское верховное командование очень надеется на то, что немцы будут иметь плацдарм в Северной Африке, куда смогут перебросить сначала 5-ю легкую (впоследствии – знаменитую 21-ю танковую) дивизию, а вслед за ней – и 15-ю танковую дивизию!

И Уэйвелл, поскрипев зубами, все же обескровливает свою наступающую на Триполи армию – тем самым английские действия у стен последнего итальянского анклава на африканской земле сами собой замирают. Воевать некем.

И в конце февраля в спасенный Черчиллем Триполи прибывают первые части легендарного (каким он станет в ближайшем будущем) немецкого Африканского корпуса. Сухопутный фронт между британскими и немецкими войсками открыт, война на истощение началась.

Черчилль победил. Но пока в этом еще совсем не уверен…

* * *

Ему удалось втянуть в войну с Германией Грецию – спасибо дуче. В декабре сорокового немцы приняли решение о вторжении в Грецию – как он этого и хотел.

Но власти Югославии начали проявлять опасное малодушие – принц Павел и правительство этого южнославянского королевства начали склоняться к тому, чтобы вступить в Тройственный пакт. Да и болгары не скрывали, что готовятся выступить на стороне Германии. А это уже было скверно.

И вот почему.

Пока, по состоянию на февраль 1941 года, немцам неоткуда было напасть на Грецию – как известно, Рейх с этим королевством не граничил. Единственно, откуда могли начать движение к Афинам немецкие танковые колонны – из Албании. Что делало германскую агрессию не страшнее итальянского «вторжения» – в этой местности уже полгода стоял фронт, греки (худо-бедно – но все же четырнадцать дивизий!) окопались, понастроили укрепленных позиций; да и само наступление моторизованными частями по непроходимым горам представлялось предприятием более чем сомнительным.

В случае предоставления Болгарией своей территории для действия немцев против Греции положение последней становилось гораздо хуже – но все же не смертельным. Ибо вдоль границы с Болгарией греки незадолго до войны построили «линию Метаксаса», между рекой Струма и турецкой границей. И в декабре 1940-го посадили в нее три дивизии и несколько отдельных полков и батальонов. Силы, конечно, не Бог весть, какие, но зато опиравшиеся на бетонированные укрепления в горно-лесистой местности – которая сама по себе уже исключала (или серьезно ограничивала) действия танковых корпусов.

Поэтому самым оптимальным для вторжения в Грецию представлялись (с точки зрения ОКВ) действия с территории Югославии.

И Югославия в любом случае становилась участником этой войны – вне зависимости от желания или, наоборот, нежелания принимать в ней участие. Действия «взрослых дядей» – Англии и Германии – просто понуждали ее к этому.