От «Морского Льва» к «Барбароссе»: в поисках выхода

Англичанам сказочно повезло – итальянский флот вступать в борьбу с ними не пожелал, а внимание немецкой авиации в эти дни было обращено на Грецию. Каннингхэм был против этой авантюры, но успех атаки заставил его внимательнее относиться к указаниям премьер-министра. Более того, неожиданная удача набега даже вдохновила Черчилля на новый план – затопить на фарватере старый линкор (как будто у него их была полна кладовка!) и тем вообще лишить немцев и итальянцев подвоза! К счастью для британского флота, эта идея была адмиралом Каннингхэмом отвергнута.

Тщательно подготовленная атака немцев 30 апреля не имела успеха – вследствие ожесточенного сопротивления австралийцев и возросшей оборонительной мощи крепости; несмотря на воздушные налеты, минирование порта и подходов к нему, в Тобрук постоянно прибывало по морю из Александрии все необходимое. От использования транспортов англичанам пришлось отказаться, но посыльные суда и эскадренные миноносцы по-прежнему доставляли защитникам крепости все, в чем они нуждались.

Но уже очень скоро Роммель добьется колоссальных успехов – принимая во внимание, какими малыми силами он будет иметь возможность оперировать.

Но все это будет уже после 22 июня – даты, после которой все успехи Африканского корпуса (равно и его неудачи) станут для германского Генштаба откровенно вторичным вопросом…

* * *

Английские войска в Пустыне летом 1941 года получат множество изрядных тумаков от «лиса пустыни» – это правда. Но высадка ребят Роммеля в Триполи и угроза немецкого вторжения в Египет и Палестину послужит отличным поводом к принятию закона о ленд-лизе, по которому все американские поставки сражающейся Англии брались последней «в долг» или «арендовались». Март-апрель 1941 г. принес не только желанное облегчение для англичан в обеспечении бесперебойных поставок военных материалов, но и помощь Соединенных Штатов, которые вплотную приблизились к активному участию в войне.

Англия, правда, еще должна будет выдержать платежный кризис, продолжавшийся несколько месяцев, а также – что для нее было особенно болезненным – перевезти в Соединенные Штаты из Южной Африки накопленный там большой запас золота. А также пережить несколько крайне неприятных минут – капитуляцию Тобрука, отступление до Эль-Аламейна – но в целом, «заманивание» немцев в Северную Африку свою задачу выполнило. Черчилль мог торжествовать.

* * *

Самое удивительное в этом первом англо-немецком сражении на ливийско-египетском рубеже было в том, что мотивация усилий сторон была абсолютно противоположна их действиям!

Для немцев успехи в Пустыне означали, что им удалось еще дальше отогнать англичан от европейского континента и, в преддверии Большой Сухопутной войны, британцы не будут иметь возможность по-мелкому пакостить Германии в «мягком подбрюшье Европы», на Балканах. Цель немецкой средиземноморской стратегии была исключительно оборонительной – посему Роммель получал помощь в гомеопатических дозах. Впрочем, он умел обходиться наличными силами.

Немцы готовили вторжение в Россию – для них война в Пустыне имела значение лишь как помощь итальянскому союзнику и вынесение линии обороны Рейха как можно дальше от его границ – насколько это позволит военное счастье. Никаких стратегических целей Гитлер своим войскам в Пустыне не ставил и ставить не собирался – за отсутствием реального обеспечения этих целей ресурсами. Взять Каир, штурмовать с моря (или с суши, как получиться) Александрию, омыть гусеницы танков в Красном море – такие задачи немецким войскам никто из ответственных военачальников рейха не назначал. Подобные задачи роились лишь в мозгу «великого выдумщика» – Уинстона Черчилля. Каковыми он и пугал своего заокеанского союзника.

«Черчилль видел главную опасность в потере «фланговой позиции в Северной Африке», которая могла опрокинуть все английские планы ведения войны на Ближнем Востоке. Давно запланированный захват острова Родоса, использовавшегося авиацией противника в качестве базы, пришлось отставить. Кроме того, германо-итальянские аэродромы теперь и на побережье Северной Африки находились уже на 1000 км восточнее своих первоначальных мест расположения.