От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)

Гитлеровские генералы, ученики Людендорфа и других носителей военной идеологии Германии, потерпели полное поражение в самой цитадели пруссачества, на родине германского милитаризма, а Красная Армия пришла туда как армия-освободительница народов, порабощённых фашизмом.

В заключительной главе "Советские танкисты в берлинском сражении" сделан упор на освещение роли танковых соединений в операциях нескольких фронтов, показывается их место в наступлении от Вислы до Одера и в окружении Берлина, раскрывается значение темпа и глубины наступления и молниеносного манёвра.

В большинстве статей и очерков действия соединений и частей, офицеров и генералов показаны на фоне армейской и фронтовой операции. Благодаря этому яснее становится оперативное значение и смысл того или иного действия или подвига, и читатель видит, как все действия наших войск от Москвы до Берлина совершались во исполнение гениальных планов Верховного Главнокомандующего товарища Сталина.

Говоря о работе собственных корреспондентов газет, М. И. Калинин сказал: "Вы должны не распыляться, а бить в одну цель..., чтобы каждая корреспонденция представляла ценность, чтобы в ней была определённая мысль. Тогда её не сдадут в архив и она принесёт пользу... Если говорить по совести, то каждая такая большая корреспонденция должна быть произведением долговечным, чтобы в будущем человек мог выпустить сборник своих корреспонденции, чтобы их можно было читать в будущем..."

Статьи и очерки Михаила Брагина написаны на фронтах в горячие дни боев и выдержали испытание времени; их будут читать, потому что они раскрывают смысл боевых действий, показывают искусство советского командования и героизм советских воинов.

В целом книга отражает яркие моменты исторических битв Великой Отечественной войны, описанием которых всегда будет интересоваться советский читатель.

А. В. СУХОМЛИН,

гвардии генерал-лейтенант,

кандидат военных наук.

На Бородинском поле (октябрь 1941 года)

Так же поднялось солнце над Бородинским полем, и так же, как много лет тому назад, поле искрилось росинками тающей осенней изморози. С Шевардинского кургана открывался к западу чудесный вид на Смоленскую дорогу, на линию лесов, синевшую по всему горизонту, а далеко-далеко на западе белели стены старинного Колоцкого монастыря.

И так же, как в тот грозный 1812 год, оттуда, с запада, доносился отдалённый гул артиллерийской стрельбы.

У высоты, близ села Бородино, остановился командир 32-й стрелковой дивизии полковник Полосухин.

Он поднялся на холм, увенчанный памятником Кутузову с орлом, широко распростёршим крылья, и поглядел вокруг. По всему полю, насколько охватывал глаз, на безмолвных холмах застыли, как одинокие часовые, памятники полкам и дивизиям, сражавшимся в Бородинской битве.

Полосухин по карте наметил план рекогносцировки. Штабные командиры ещё не прибыли из Можайска, и времени оставалось много. Полковник решил осмотреть поле Бородинского сражения.

Он пошёл дорогой, по которой 129 лет тому назад, в такой же осенний погожий день, медленно катилась карета Кутузова, производившего рекогносцировку. Несколько десятилетий спустя здесь же, осматривая поле битвы, проезжал на открытых дрожках автор "Войны и мира".

Берёзовой аллеей Полосухин прошёл к маленькому белому домику Бородинского музея, одиноко стоявшему cреди поля. Его встретила сторожиха, подала ему книгу посетителей, в которой полковник написал, что он - командир дивизии, прибыл с востока, а в графе "Цель посещения Бородинского поля" ответил: "Приехал Бородинское поле защищать". Полосухин оказался последним посетителем музея, который потом варварски сожгли фашисты.

На стене музея висела такая же карта местности, как и та, что была у него в руках, и стрела, показывающая движение Наполеона от Смоленска к Москве, совпадала со стрелой направленного Гитлером удара на Москву от Смоленска через Гжатск - Бородино - Можайск.

Полосухин остановился у бронзового изваяния Кутузова, точно хотел понять, что пережил, о чём думал гениальный полководец в те тяжкие дни. Статуя прекрасно передавала характерные черты старого генерала: спокойствие и невозмутимую уверенность. Подпись на постаменте повторяла суровые слова Кутузова: "Стойте, как часовые... Позади Москва".