От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)

Восточная Пруссия в стратегических планах гитлеровского командования занимала своё особое и своеобразное место. Анализ расположения немецких войск перед советским фронтом показывает, что крупнейшие группировки немецких дивизий находились на крайних флангах и на восточно-прусском плацдарме находилось около 40 пехотных дивизий. Сосредоточивая мощную группировку против правого крыла нашей армии, немцы рассчитывали остановить её на укреплениях Восточной Пруссии, тем самым прикрыть Померанию и обезопасить здесь пути к Берлину. Одновременно немцы предполагали, что смогут с восточно-прусского плацдарма, выгодно нависающего над Польшей, наносить удары на юг во фланг нашим войскам, наступающим из района Варшавы на Берлин. Немцы считали, что чем глубже будут устремляться наши войска от Варшавы на Берлинском направлении, тем уязвимее будет их правый фланг для ударов из Восточной Пруссии.

Советской Армии в операции на восточно-прусском плацдарме необходимо было обеспечить успех удара от Варшавы на Берлин, не допустить переброски ни одной немецкой дивизии из Восточной Пруссии к Берлину; одновременно, уничтожив всю восточно-прусскую группировку немцев, занять Восточную Пруссию и прорваться в Померанию.

Войска 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Черняховского должны были атаковать немецкие позиции в Восточной Пруссии с востока. На важнейшем направлении удар наносило соединение генерал-полковника Крылова. Его успех должны были развить танкисты генерала Бурдейного и Буткова и пехота генерала Галицкого.

Предстояло фронтальным наступлением прорвать немецкие укрепления. Долгие недели перед наступлением все - от командующего фронтом до рядового бойца готовились к прорыву. Днём и ночью, боем и наблюдением они изучали позицию врага, рекогносцировали местность. Было установлено, что на фронте шириной в 9 километров оборонялись три пехотных дивизии, что давало ещё невиданную в обороне противника плотность - 3 километра на дивизию! Обычно дивизия обороняла фронт в 10-12 километров, а при истощении резервов - 20 километров и больше. Истощение резервов привело к тому, что немцы в обороне занимали только первую полосу траншей, а последующие хоть и были подготовлены к обороне, но пустовали. На них немцы отходили из передовых траншей. Это положение давало возможность нашим танкистам после прорыва первой полосы обороны достичь последующих полос раньше немецкой пехоты, что сразу вело к взлому всей обороны и к свободе манёвра. Теперь же против соединения генерал-полковника Крылова были плотно заняты полосы обороны на десятки километров в глубину. Только в тактической глубине было засечено 70 орудий на километр фронта.

Войска понимали, что они идут на трудные бои. Возможности широкого манёвра в первые дни были исключены. Решить успех должен был штурм. В сознании всех бойцов горела мысль, что они будут истреблять врага в самом его осином гнезде, что их действия будут поддержаны всей силой могучей техники, что они участники последних, решающих боёв.

Офицеры и генералы глубоко прониклись сознанием, что они осуществляют идею Верховного Главнокомандования, обеспечивают выполнение главной стратегической задачи, которая решается на Берлинском направлении. Все средства для взлома и сокрушения мощной обороны врага в Восточной Пруссии были подготовлены.

* * *

Утро 13 января было позднее. После долгой ночи медленно светало. Тысячи орудий ударили раскалённым дробящим металлом по укреплениям врага. Дым артиллерийской стрельбы поплыл над передним краем.

Вскоре капризные ветры Балтийского моря пригнали туман. Сливаясь с дымом, он становился всё плотнее, опускался всё ниже и вскоре закрыл землю. Генерал-полковник Крылов находился в 800 метрах от переднего края противника, в расположении батальона своей пехоты. Он видел, как она рядом с танками быстро и решительно поднялась в атаку и скрылась в тумане. Оттуда из мглы доносилась непрерывная стрельба пулемётов и автоматов и глухие мягкие удары танковых пушек, звук которых скрадывали башни. Потом по радио в блиндаж генерала начали поступать донесения наших танкистов: "видимость 500 метров", "видимость 300 метров", "видимость 200 метров" и, наконец, "ведём огонь в упор".

В тумане невозможны были действия нашей авиации. Она не могла появиться над полем боя и оказать помощь бросившейся в атаку пехоте. Все задачи разрушения укреплений, подавления и уничтожения техники и живой силы врага легли на артиллерию. Она вела массированный огонь по пристрелянным заранее объектам, но видимость всё ухудшалась, и артиллерия лишилась наблюдения.