От мужского лица (сборник)

Потом, когда строительство достигло фазы, при которой можно было осуществить первую попытку заселения, я познакомился со всей его семьёй — и характер наших встреч по естественным причинам изменился.

Сосед справа

Глашатай высших сфер созвучия,

Безумец гений отрицал себя.

Он видел нить, связующую темя

С земной корой, с земной бедой и счастьем.

Её порвать нет сил иль нет веленья.

Ответь, о небо?…

Тишь благословения!

Когда я впервые появился на этих землях в сопровождении одного из представителей отряда риелторов, его жилище уже имело место быть, как говорится. И на первый взгляд ничего особенного собой не представляло. Одноэтажный Г-образный дом, с пологой двухскатной крышей, стоял на косогоре и на расстоянии смотрелся как ранчо из американских фильмов времён освоения Запада.

Форма дома скрадывала его истинный размер и создавала уют на участке. Всё было задумано ладно, скромно и со вкусом, за исключением одного. На территории квадрата, двумя сторонами которого служил сам дом и где должны были располагаться газон, беседка, сад, стоянка для машин, наконец, и всё такое прочее, — высилось совершенно несуразное сооружение. По состоянию дерева можно было судить, что и дом, и это строение появились здесь одновременно. В общем, это был огромный сарай, обшитый тёсом, дырявый и открытый всем ветрам, с шиферной крышей и большими воротами, через которые мог въехать, наверное, «КамАЗ». Грузовиков у соседа не было, и о предназначении данного сооружения долгое время существовали только вопросы. А ответы на них пришли, когда Свет сошёлся клином и Времена прекратили своё существование.

А пока я даже не знал, как зовут молодого, лет тридцати пяти, человека, ростом чуть выше среднего, который был моим соседом. И выражалось это соседство в течение более чем двух лет в том, что между нашими участками был общий забор. Да, и ещё: он был правым соседом.

Соседи слева (продолжение)

дым от костра

плесень зеркал

тени бросаются в море со скал

и вдруг

обретается образ невесты

предвестники

шепчут и ропщут

в невидимых рощах

таинственных стран

Закончилось бабье лето, и следом, спустя пару недель, первой волной прошлись морозы… В связи с этим действо на сопредельной с моей территории развернулось жуткое. Дежурную фразу Виктора Ивановича: «Я, мать вашу, всем здесь бошки пооткручиваю!» — можно было просто написать крупно на стене дома, чтобы не драть горло. Тем не менее погода не менялась, и вдобавок ко всему не выпало ни крошки снега. За несколько дней гуляющих по ночам серьёзных минусовых температур земля промёрзла основательно, и Виктор Иванович накануне очередных выходных получил первый урок жизни в деревне.

Я в то утро отправился побродить по ближайшим перелескам с ружьём. Насладившись прогулкой и постреляв по связкам шишек на макушках елей, я уже подходил к дому, когда заметил на участке моего левого соседа, ещё не обнесённом забором, такую картину: Виктор Иванович сидел на перевёрнутом вверх дном ведре, а напротив, на корточках, — Саша, его прораб.

— Доброе утро! — бросил я на ходу.

— А, Андрей, привет! — Виктор Иванович слегка повернулся в мою сторону.

Никаких криков, вопросов и прочих, уже ставших привычными, комментариев. Я остановился.

— Что у вас там с утра пораньше?

— Да ну её… Канализация, вон… Замёрзла, блин. — Тон у Виктора Ивановича оставался спокойным, даже флегматичным. Это было странно. Я подошёл к ним.

— Ну что там, Сань, давай рассказывай! — сказал я, обращаясь к прорабу.

— М-м… — замялся тот. И затравленно покосился в сторону хозяина.

— Да жена сегодня должна приехать, а тут вон… Ни помыться, ни… Чё делать, ума не приложу! — Виктор Иванович полез в карман ветровки и достал пачку сигарет. Он был как-то растерян и, казалось, без пяти минут подавлен.

Хорошее утреннее настроение и прирождённая галантность (не мог же я допустить, чтобы женщина, пусть даже и незнакомая, оказалась в стеснённых условиях) сделали своё дело.

— Иваныч, не хандри! Приедет твоя, заходите ко мне. Напьёмся — разберёмся.

— Да жена ладно. Не в этом дело, — Иваныч затянулся от души. — Тут, понимаешь…

— Пока нет.

— Дочь приедет тоже. Не просто у нас с ней всё. Тут вроде заманили, уговорили… Она не то что, там, условия, и всё такое… Она из принципа, понимаешь? Нерадивый, вишь, отец-то у неё. Ну и… — он замолчал и опять с силой затянулся.

Так-так, тут уже что-то интересное! Я полез за своими сигаретами. Достал одну и наклонился к Иванычу прикурить. Пока я втягивал в себя дым вместе с морозным воздухом, план уже был готов.

— Вот что, Иваныч, бери ключи, ружьё и топай ко мне. Поставь там при входе и располагайся на кухне. А я сейчас потолкую тут с твоим оболтусом и минут через десять подойду. Давай.