От наркомана до миллионера

Казалось бы, с такой свободой тот безобразный случай, когда я с друзьями побил учителя, мог и здесь повториться. Но нет! Мы уважали учителей, а они уважали нас, учеников. Если кто-нибудь особо упорствовал, такого мог пригласить в свой кабинет директор и серьезно поговорить. Авторитет и харизма Шабалдаса были так высоки, что успокаивались самые отмороженные. Такой же была и стокилограммовая завуч Елена Юрьевна, обладавшая солидным весом и в прямом и в переносном смысле. Продвинутые педагоги вообще говорили с нами на одном языке. В их лексиконе были словечки, которые никогда не будут считаться приемлемыми для педагогов: заткнись, попутал, хмырь, клево, сядь на жопу ровно и т. д. Но эта школа стала не только лучшей из всех, где я учился, но и вообще со временем превратилась в самое яркое явление моей юности.

Вечерка подарила мне одного из моих лучших друзей — Арсена. Вот как это случилось, дружба началась чуть ли не с драки. Арсен Абдуллаев, наполовину дагестанец, сидел за первой партой, я за последней. 1 сентября учительница сказала, что нужно назначить дежурного. «Начнем с первой парты!» — громко объявила она.

— А чё это с первой? — возмутился Арсен. — Давайте лучше с последней!

— Сказано же, с первой, — я полез в бутылку. — Ты чё, по-русски не сечёшь?

— Ты на чё намекаешь? Пойдем, побазарим?

— Пойдем.

Мы вышли на улицу и тут же встретили парня, который оказался хорошо знаком и мне, и Арсену. Конфликт исчерпался, мы поняли, как похожи, сколько у нас общего. В общем, сошлись дорожки.

Мы замечательно общались и проводили время. Курили план и торговали им же. Мать у Арсена работала на мясокомбинате. В те годы заплату там выдавали тушенкой. Мы с хорошей выгодой ее продавали, благо у меня были завязки на рынках Ставрополя. А еще мы с Арсеном менялись девчонками — сегодня гуляю и сплю с Полиной я, а он с Таней. А через неделю наоборот. И никаких драк на почве ревности, а все потому, что настоящая дружба выше мелких разборок. Впрочем, и девчонок у нас хватало, в нашей школе были самые классные биксы — модные раскованные девахи, с ярким макияжем и свободным обращением.

Мне было шестнадцать и, конечно, тестостерон зашкаливал. Девчонки стали моим главным увлечением, отодвинувшим на второй план все остальное. Отношения легкие, свободные, необязательные — все друг друга знали, общались, курили ганджубас. Однажды зимой подхожу к школе, на улице девчонки курят дурь. Одна из них, моя знакомая Саша, выскочила из школы раздетой. Ну я, как джентльмен, дал ей свою куртку. Она накинула ее, благодарно кивнула… села в подъехавшую маршрутку и уехала! Я как идиот, добирался из школы домой среди зимы в одной рубашечке! А Саша только через неделю куртку вернула: «Ром, извини. Я обдолбалась, подумала, это моя одёжка». Тогда это показалось мне смешным… Никто не знал, к чему может привести такое вот выпадение из реальности.

Кстати, о наших девушках нельзя было сказать, что они доступны, как шлюхи. Все отношения представляли собой романы, только легкие и короткие, с жаркими страстями. Самый запоминающийся роман у меня был с Юлей Ждановой, с которой я вместе когда-то учился. Но раньше она была для меня недосягаема, а тут… сама предложила общаться. Не могу сказать, что мне так уж важен был секс. Этого добра было навалом, биксы крутились возле нас, как мухи около варенья. Полина-армянка из трехэтажного особняка с крутым папой… Таня, дочь военного, Дина… девчонок было много, но ни одна не оставила такой след в сердце, как Юля. Мне было с ней интересно, как с товарищем, плюс, она была яркая и заводная — таких мало.

Наступил 2000 год. Приближались выпускные экзамены. У мамы созрел план относительно моей дальнейшей судьбы. Я лег к ней в больницу, в неврологическое отделение. Выписался с чудодейственной справкой, гласящей, что у меня с головой не всё в порядке. Это должно было мне помочь откосить от армии.

То есть мама решила, что в армии служить вреднее и опаснее, чем проворачивать темные дела в сомнительной компании. Она лишь догадывалась, что я анашой торгую. Стопроцентной уверенности у неё не было. Понимаю, когда мать хлопочет, чтобы не взяли служить хлипкого ботана, который за ее юбку держится и будет держаться лет до тридцати. Но мне-то, уличному бойцу, барыге и хулигану, чем могла грозить армия? Впрочем, моему раздолбайскому самоощущению было все равно. Служить в армии два года? Хорошо. Закосить от армии? Тоже хорошо.

Волшебная мамина справка помогала, как таблетка, и от выпускных экзаменов тоже. Я сдавал только сочинение и математику, но и это было чистой формальностью. Закончилась школа и началась новая жизнь, где никаких формальностей и поблажек не было.

Глава 5 Босс Владимировский Сослан Кудзиев