От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

В этих странах простой народ (minutus populus, m'ediocres, minores) заключал союз с богатыми буржуа из ведущих корпораций, а иногда, как было в Провансе, даже с духовенством против власти высокомерных и заносчивых феодальных сеньоров, владевших городами. Союзы (arti) и братства ремесленников испробовали все возможные средства для борьбы – тайные соглашения, забастовки в отдельных ремеслах и даже общую забастовку (например, в Болонье), заговоры, уличные бои – чтобы захватить политическую власть. Повсюду popolani создавали свои ополчения во главе с «народными капитанами» и объединялись под руководством вождей – приоров и старшин ремесленных союзов (arti), чтобы прогнать дворян из правительства, советов и магистратур. Главными аренами этой драматичной борьбы были Милан и Брешиа (1200–1286), Реджо (Реджонель-Эмилия. – Ред.), Пистойя, Пиза (1254), Генуя (1257–1270), Сиена и Ареццо (1283) и, главным образом, Болонья (1257–1271) и Флоренция (1250–1293). Сословие патрициев-дворян вышло из нее побежденным, значительно поредевшим после репрессий и погромов и разоренным конфискациями. Победившая коалиция буржуазии и демократии закрыла им доступ в советы и на государственные должности и сделала занятие ремеслом обязательным условием для получения политических прав. Она вручила широкие властные полномочия «народным капитанам» или гонфалоньерам – начальникам народного ополчения, а советы отдала приорам и ректорам ремесленных союзов. Правительство и ассамблеи оказались под влиянием народных масс, но, как правило, уступленные политические права получали только arti minori. Простые люди, работавшие по найму, остались вне гражданского общества.

На юге Франции революция была такой же по характеру и принесла столько же пользы низшим слоям демократического общества. В Марселе (1213), Авиньоне (1225), Арле (1225), Ниме (1272), Каркасоне (1226) и Монпелье (1246) союзы ремесленников сумели, в некоторых случаях путем восстания, пробиться в советы и парламенты, а иногда даже в магистратуры. Нигде, кроме Нидерландов, простой народ, который в то время был совершенно не способен исполнять общественные обязанности, не получил пользы от захвата или раздела муниципальной власти энергичными демократическими слоями городского населения. Но для основной массы трудящихся эта победа была естественным и законным дополнением к усилиям, которые они приложили для своей организации, и к роли, которую они играли в обеспечении процветания экономики городов.

Освобождение торговых и промышленных сословий и увеличение их роли в жизни общества привели к значительному улучшению их положения. Став хозяином себя самого и своего труда, городской труженик – мастер или подмастерье – мог направить по любому пути свою готовность к новым начинаниям и свои силы. Под опекой и защитой свободного союза ремесленников или клятвенной корпорации и под охраной муниципальных законов он и его труд были одновременно свободными и надежными. Только меньшинство трудящихся, состоявшее из наемных рабочих зарождавшейся крупной промышленности, было лишено преимуществ такой организации. Во Фландрии, в Тоскане, на севере Франции и повсюду, где крупные предприниматели брали в свои руки распределение работы и управление процессом труда, они суровыми мерами превратили находившихся у них на службе подмастерьев и мелких мастеров в наемных рабов. Они раздавали заказы и сырье кому и как хотели, они были единственными покупателями и продавцами произведенной продукции и навязывали одинаково мастерам и подмастерьям произвольные условия и тиранические правила. С помощью умело разработанной системы авансов они превращали этих рабочих в своих должников, чтобы держать их в зависимости, платили им лишь столько, чтобы рабочие не умерли от голода, а иногда даже выдавали зарплату натурой согласно произвольно установленным ценам, что позже стали называть «зарплата товарами».