От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

Государство же старалось восстановить свои владения. В некоторых случаях оно увеличивало их площадь за счет завоеванных земель как в Испании, Королевстве обеих Сицилии и Англии, в других — за счет конфискаций или выморочных земель, и благодаря своему участию в освоении новых земель, как во Франции, Нидерландах и в некоторых областях Германии. Во время своего наивысшего могущества императоры Священной Римской империи имели под своей властью огромные имперские поместья (reichsgüter) на пространстве от Средиземного моря до Балтийского моря, и в 1180 г. доход с них составлял внушительную сумму — 6 миллионов талеров. Во Франции происходило примерно то же: при Филиппе II Августе земельные владения французских королей увеличились вдвое, а доход с них достиг в 438 тысяч парижских ливров, а в 1325 г., при Карле IV, вырос до 525 тысяч ливров (примерно 12 миллионов франков). Однако размер государственных земель не был постоянной величиной: он все время менялся в результате залогов, отчуждений, дарений, щедрости или слабости государей и сокращался из-за постоянных незаконных захватов. Например, после Великого междуцарствия в 1280 г. площадь императорских земель уменьшилась на две трети.

Западная церковь проявляла больше упорства и настойчивости в политике и имела больше успеха в административных делах, а потому продолжала увеличивать свои земельные владения. Правда, старые монашеские ордены, например Клюнийский (который пришел в упадок), или недостаточно экономные должностные лица церкви или капитулы иногда своей беспечностью и необдуманным расточительством подвергали опасности труд своей корпорации, которая терпеливо собирала в своих руках поместья. Но, как правило, церковь получала прибыль и постоянно увеличивала свою территориальную власть, пользуясь освоением новых земель, главной пропагандисткой которого она была, набожностью верующих, которые осыпали ее подарками, и увеличением движимых капиталов — от их прироста духовенство тоже смогло получить свою долю, которую затем часто вкладывало в землю. Новые религиозные ордены — цистерцианцы, картезианцы, премонстраты, тамплиеры, тевтонские рыцари и меченосцы — заняли места среди крупнейших землевладельцев христианского мира. Цистерцианцы превратили свои фермы, которые назывались granges, в великолепные поместья, вызывавшие восторг и возмущение одновременно, и их собственные капитулы признавали, что любовь к имуществу распространилась среди них как зараза (1191). В XIII в. 13 тысяч рыцарей-тамплиеров могли гордиться тем, что владели 10 тысячами крестьянских хозяйств, а аббатство Прюм могло похвалиться тем, что имело 1466 поместий. Тевтонские рыцари завладели землями Пруссии[177], а рыцари-меченосцы — другими землями на Балтике[178]. Цистерцианское аббатство Лас-Хельгас возле Бургоса владело землями шестидесяти четырех селений.

Капитулы и епископы соперничали с монахами. Архиепископы Кельна, Майнца и Трира завладели имперскими поместьями; архиепископ Рижский присвоил себе половину земли Ливонии, архиепископ Толедо получал со своих имений 80 тысяч дукатов. Даже нищенствующие ордены, францисканский и доминиканский, по словам одного их члена, Джакопоне ди Тодди, быстро «прогнали бедность на небеса», чтобы получить свою долю земного богатства. Завоевания позволили церкви получить четвертую часть земель Кастилии и пятую часть земель Англии. Несмотря на свою глубокую веру в Бога, правители государств в одних случаях к началу XIII в., в других к началу XIV стали пытаться ограничительными мерами остановить это превращение земель Запада в монопольную собственность церковных организаций. В этом случае право мертвой руки, по которому организация — юридическое лицо владела имуществом без права его отчуждения, стало в конце концов угрозой для светского государства.

Даже новые силы, возникавшие в средневековом обществе, почувствовали привлекательность земельной собственности как источника богатства. Городские коммуны при любой возможности создавали себе более или менее крупные поместья, покупая земли или захватывая их у феодалов. Затем эти поместья увеличивались за счет последующих приобретений и освоения новых земель. У этих коммун были крестьяне-подданные и крестьяне-арендаторы (называвшиеся в Италии contadini, а в Германии pfahlburgen), которых они защищали и работой которых руководили. Город Арль, например, владел крупным земельным владением, несколькими замками, землями, виноградниками, а также прудами в области Камарг[179].