От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

Обновленный где-то там, в "туманах" интуиции, разум вновь "обращает" свое движение и переформировывает свою схематику, развивает углубленные принципы рассудочной работы. В своих основных "идеях" (ср. Кант) разум активно переводит синтетические "геометрические парадоксы" (парадоксальное бытие идеализованных предметов классической науки) в сферу аксиоматических, функциональных, аналитических, выводных действий рассудка.

Здесь как бы снова воспроизводятся основные результаты "майевтического" эксперимента Галилея (но уже внутри самой жизни разума). Рассудок, "дух Сагредо" снова оказывается одним из побочных продуктов эксперимента.

Вспомним. Если исторически (к началу XVII века) рассудочное мышление было задано как нечто самостоятельное (Сагредо существовал рядом с Сальвиати и Симпличио), порожденное практикой эпохи Возрождения и начала мануфактурного периода, то историологически (что мы вкратце уже проследили) рассудок в качестве самостоятельно действующей формы мышления порождается в результате самопознания разума. Идея "функционального закона", выводного, аналитического знания должна, чтобы действовать, каждый раз заново порождаться действием Сальвиати, вновь и вновь отщепляясь от нового уровня "силовых" (энергетических, импульсных) представлений и существуя только как послушная тень интуитивных "геометрических" или "гипергеометрических" представлений. Беру эти слова в кавычки потому, что в данном контексте "геометрического" лишь парафраз для определения потенций воплощать идеализованный предмет в понятии, синтетически, образно-парадоксально (то есть уже не образно). А потенции эти необходимы для любой естественнонаучной теории Нового времени, не только физической, но и химической, биологической, даже политэкономической, и они (потенции) вовсе не обязательно находят строго геометрическое или топологическое выражение.

Как будто бы, наконец, в момент "обращения", в момент нового превращения второго "цикла" в первый, разум существует как нечто самостоятельное, не сводимое ни к рассудочной, ни к интуитивной функции, как сила, формирующая рассудок.

Но ведь все дело в том, что сила этого перевода, превращения и взаимопревращения, составляющая всю суть развития новой науки, остается именно силой - чем-то "запредельным" для рационального знания (в данном случае - для рационального знания о логике мышления). Сила разума рассчитывается (как и всякая сила) по характеру своего действия, по формализму рассудочного вывода, но по своей "природе", то есть как "causa sui", она остается вне логического постижения. Вопрос о логике "превращения" оказывается запрещенным, метафизическим вопросом, здесь идея "теоретического разума" заменяется идеей квазисамостоятельного "практического разума" - и в его высоконравственном (кантовском) смысле, и - на другом конце спектра - в его техницистско-прагматическом воплощении. Аналогия силы в классической механике и "силы" разума (как субъекта теоретизирования) в классической логике не просто аналогия. Это - выражение внутреннего тождества субъектных определений практики и теории Нового времени как определений "силовых", понимаемых только в своем снятии.

Таким образом, в теориях Нового времени предмет и субъект познания невоспроизводимы в своем собственном определении, они запредельны для классических теорий. И невоспроизводимы потому, что оторваны друг от друга, мыслятся как разные полюса познания, а не как взаимоопределения, не в контексте идеи "causa sui".

Так еще и еще раз обнаруживается антиномическое тождество самосознания и - знания о мире в работе теоретика Нового времени, в диалоге галилеевского "микросоциума". Но вся антиномичность этого тождества сказывается только тогда, когда теоретик пытается включить в теоретическое понятие внетеоретическое бытие предмета и внетеоретическое бытие субъекта, то есть когда теоретик стремится теоретически воспроизвести практический смысл своих теорий. Когда теоретик-естественник выступает как... философ.

Внутри классических теорий все остается вполне комфортабельным. Внутри классических теорий без всяких помех осуществляется постоянное взаимопревращение и, следовательно, "рационализация" "объектных" и "субъектных" определений. Мистическое понятие силы без остатка разлагается на квазисамостоятельные "геометрические" и "аналитические" представления.

Каждое развитие функционального закона (понятия "функциональный закон") и каждое развитие парадоксальных геометрических структур есть не что иное, как негативное (отображенное) развитие силовых, субъектных определений, негативное развитие потенций гуманитарного, исторического (в самом широком смысле) знания. Есть развитие той версии человеческого бытия, которая складывалась, в частности, в мысленных экспериментах Галилея и которая была характерна для всей этой эпохи.

Продумаем теперь в целом диалектику (диалогику) превращений и замещений галилеевского внутриинтеллектуального "невидимого колледжа".