От Нефертити до Бенджамина Франклина

Но и у основной массы народа Харун популярностью и любовью вовсе не пользовался, потому что налоги выколачивал беспощадно.

Показательно, что халиф старался не жить в Багдаде, где собирался самый энергичный, мыслящий, готовый к бунту народ. Ссылаясь на климат, он переехал в Ракку, на реке Евфрат: там, мол, свежий ветерок от воды веет. И в Багдаде бывал только наездами.

Есть какая-то ирония судьбы в том, что он, восславленный в сказках как путешественник по ночному Багдаду, именно этого города боялся и совсем его не любил.

Харун аль-Рашид обладал еще одной гранью натуры, столь характерной для его легендарного образа. Он был покровителем наук и искусств.

Надо сказать, что он в этом совершенно не оригинален. Деспотические правители Востока в силу каких-то труднообъяснимых внутренних побуждений намного раньше, чем это случилось на Западе, начали стягивать к своим дворам просвещенных людей. В ту же эпоху, что и Харун аль-Рашид, в Европе ученым покровительствовал император франков Карл Великий.

По легенде, между этими двумя правителями были контакты. Так ли это в действительности? Некоторые специалисты, например отечественный востоковед В. В. Бартольд, считают их чистым вымыслом. Другие, и среди них А. П. Леван-довский, ссылаясь на многочисленные европейские хроники и свидетельства одного из придворных Карла Великого, подтверждают, что Харун действительно прислал императору подарки, в том числе белого слона. Сохранилось даже имя слона — Абу-ль Аббас. Карл долго повсюду водил его за собой.

Бартольд ссылается на отсутствие верительных грамот, вообще каких бы то ни было документов, которые прямо доказали бы наличие посольства. Но время так беспощадно к документам! Левандовский же рассуждает так: соперничество Аббасидов и Омейядов могло подтолкнуть Харуна к контактам с христианским правителем, то есть, с его точки зрения, язычником. Карл Великий, завоевав Северную Испанию, создав там провинцию — Испанскую марку, — стал соседом Омейядов. Дружить с соседом своих врагов было дипломатически очень предусмотрительно.

Сохранилась фигурка из слоновой кости, которая точно попала к Карлу Великому с Востока. Европейского императора поразил и облик животного, и, главное, материал, из которого фигурка была изготовлена. Он спросил, что это. Ему ответили — зуб животного. Он был потрясен и захотел, чтобы такое огромное животное появилось при его дворе.

Если Харун действительно прислал слона, то не самого обыкновенного, а белого. Слоны-альбиносы — это редкость. Подарок должен был польстить честолюбивому западному правителю.

Покровительствуя наукам и искусствам, Харун создал Дом знаний. Здесь собирались ученые и сочинители, среди которых преобладали стихотворцы. Это время не случайно называют арабским Возрождением. Поэтическое слово ценилось очень высоко. Даже историю и географию писали в стихах. Один из древних историков Аравии Хишам ал-Кал-би написал такие строки о ком-то из героев прошлого: «Я не слышал стихов о нем, ни у них, ни у других племен». В его устах это фигура забвения. Если о ком-либо или о чем-либо нет стихов, значит, это не существует.

Харун аль-Рашид поддерживал строительство школ, больниц, при нем было собрано много рукописей — сотни тысяч томов.

Славилась благотворительностью и его любимая жена — Зубейдэ. На собственные средства она раздавала исключительно щедрую милостыню. По дороге в Мекку построила колодцы из камня, тиса, обожженного кирпича, очень надежные, которые сохраняли воду, в том числе и дождевую. Это были искусственные водоемы для паломников, путников, чтобы они не мучились от жажды. Эта женщина сумела оставить по себе добрую память. Может быть, она пыталась искупить грехи своего супруга-узурпатора.

У них было три сына: Мухаммед Аль-Амин, что означает «надежный», Абдалла Аль-Мамун — «достойный доверия», Касим Аль-Мотаман — «уверенный». Чувствуется надежда на преемников.

Но Харун аль-Рашид, которого никак нельзя назвать мудрым правителем, совершил страшную ошибку, типичную ошибку этой стадии развития цивилизации. Он разделил свою империю. До него халифы объявляли наследником одного из своих детей. Харун же, наверное, очень любил сыновей. Он стал намечать, кому из них достанется какая часть. И окрылил их этими обещаниями.

Смерть настигла его внезапно. Ему было 47 лет. Он направился на подавление одного из многочисленных восстаний, которые то и дело вспыхивали на границах халифата, в Хорасан, на северо-восток Ирана. И умер в пути. Молва утверждала, что он был отравлен.

После его смерти начались гражданские войны между сыновьями.

В арабской истории Харун аль-Рашид вовсе не считается образцом правителя. Его как не любили в Багдаде при жизни, так и не полюбили после. А вот в нашем европейском сознании красота восточных сказок вылепила его привлекательный образ. Уж очень хороши сказки!