От него к ней, и от нее к нему

Н. А. Лейкинъ Отъ него къ ней, и отъ нея къ нему

(Краткій романъ въ письмахъ).

I

Отъ него къ ней

Милостивой государынѣ, любви сердца моего, Пелагеѣ Спиридоновнѣ, отъ милаго друга вашего, Петра Степаныча. И посылаю вамъ свое искреннее и всенижайшее почтеніе и съ любовію низкій поклонъ, и цѣлую васъ въ уста сахарные несчетное число разъ. И увѣдомляю васъ, моя милая душечка и безцѣнная Поленька, что моя горячая къ вамъ любовь трепещетъ въ моемъ сердцѣ и ноетъ, и ни день, ни ночь спокоя не видитъ. Только и есть одна отрада, какъ выдти на подъѣздъ, смотрѣть въ вашу сторону и вздыхать, сколько есть моей силы или же кропить вашъ полотняный платочекъ слезами, что я у васъ на память дерзостно взялъ. О, зачѣмъ встрѣтился я съ вами на Волковомъ кладбищѣ, во время Радоницы? Еслибъ я былъ птица или имѣлъ какія-нибудь крылья, о, колико разъ въ день леталъ-бы я къ тебѣ, Поля, и ворковалъ подобно голубицѣ! И еще прошу васъ, Поленька, откройтесь мнѣ въ любви и будете-ли вы согласны соединить намъ свою любовь въ одинъ союзъ, въ одну мысль и въ одно сердце, и прошу мнѣ объ этомъ написать, а то, я сохну, очень скученъ и съ лица спадаю. Даже и товарищи замѣчаютъ. Вотъ она что любовь-то! Мое сердце не можетъ терпѣть, чтобы не думать о вашей красотѣ. Все изъ рукъ валится. Сѣлъ писать ноты, свадебный концертъ и окропилъ слезами, такъ что заплатилъ полтинникъ, чтобъ переписать его, и во время вѣнчанья сватьбы, гдѣ мы пѣли, вдругъ сжалось горло во время пѣнія «положилъ еси на главахъ», и я не могъ пѣть и чуть всѣхъ семи чувствъ не лишился. И еще извините меня, если я на Волковомъ кладбищѣ съ вами не вѣжливо обходился, или какое-нибудь непріятное слово сказалъ, или какъ-нибудь неловко васъ тронулъ. Что дѣлать, праздникъ былъ. Цѣлую васъ, любовь сердца моего, столько разъ, сколько звѣздъ на небѣ и остаюсь другъ вашъ лейбъ-гвардіи…..скако полка пѣвческой команды пѣвчій Петръ Степановъ Носовертовъ.

Поля, ангелъ, какъ не стыдно
Сердце взять и не отдать.

Такъ и быть, сказать неложно,

Если хочешь ты того,
Безъ любви намъ жить не можно.
Я, узнай, люблю, кого?

Прочитай заглавныя буквы и увидишь, кого я люблю. Люблю я тебя, мой бутонъ, моя роза и мой херувимъ.

II.

Отъ нея къ нему.

Милостивый государь, Петръ Степанычъ! Благодарю васъ за письмо и съ любовію вамъ низко кланяюсь; чтоже касается до этой самой любви, то объясниться не могу, такъ какъ я еще совсѣмъ объ этомъ ничего не понимаю и не знаю, что это такое значитъ. Нешто когда-нибудь дѣвицы объясняются въ любви? Дѣвицы объ этомъ и понимать не должны, а что ежели мой полотняный платокъ, то вы похитили его у меня, какъ коварная тигра. И объ одномъ я понять не могу: что вы, насчетъ закона пишете или такъ зря? Ежели на счетъ закона, то у меня есть единоутробная тетенька, а ежели зря, то я еще сбираюсь себѣ къ Троицѣ купить синій казакъ, но не хватаетъ десяти рублей. Я объ этомъ ничего не понимаю. Подруга моя, Катя, кланяется вашему другу, Ивану Петровичу, у котораго голосъ какъ въ бочку. Письмо ваше держу на днѣ груди моей и рука моя, что я оцарапала о кустъ на кладбищѣ, зажила. Въ воскресенье ходила со двора и два раза прошла мимо вашихъ казармъ, а зайдти съ вамъ боялась. Мерси и адье. Написала-бы стишки, да никакихъ не знаю.

Пелагея Спиридонова.

III.

Отъ него къ ней.

Лети мое письмо туда, гдѣ примутъ безъ труда. Лети письмо мое съ тому, это милъ сердцу моему. Къ милой, моей душенькѣ Поленькѣ, къ неоцѣненной красотѣ, цвѣту-перецвѣту, тайному совѣту, яблочку наливному и сахару разсыпному. И цѣлую я васъ слезно въ уста сахарные любезно, а также съ любовію посылаю поклонъ отъ неба до земли. Объясняю я вамъ, что ваша красота прошила мое сердце ужасно и я даже не могу ее ни заѣсть, ни запить, ни заспать. Вотъ что значитъ любовь! Это значитъ огнь палящій. Скорблю душой и тѣломъ, что у васъ не хватаетъ десяти рублей на синій казакъ и, вмѣсто онаго, съ подателемъ сего письма, дискантомъ Треватовымъ, посылаю вамъ въ подарокъ сережки и кисейный носовой платочекъ, который, другъ мой, Поля, прошу носить съ любовью, обо мнѣ. Я не былъ коварной тигрой, но былъ голубемъ, а ты была ястребомъ и похитила моего птенца — мое сердце. Какъ только регентъ нашъ подѣлитъ наши деньги за пѣнье на свадьбахъ и похоронахъ, то я и казакъ куплю. О, какъ я страдаю о васъ, Пелагея Спиридоновна! Вчера я шелъ мимо вашихъ оконъ и видѣлъ, какъ вы сметали пыль съ подоконника, въ красномъ бантѣ на груди и какъ-бы я желалъ быть этимъ бантомъ и лежать у васъ на груди. Откройтесь мнѣ въ любви и напишите отвѣтъ, а то я страдаю, а вы нѣтъ. При семъ на другой страницѣ письмо моего друга, Ивана Петровича, къ подругѣ вашей, Катѣ, въ которую онъ влюбленъ безъ души.

Гдѣ любезная моя, ой, нѣтъ ее! Ай, нѣтъ eе!

Петръ Степановъ Носовертовъ.

IV.

Отъ его друга къ ея подругѣ.