От ненависти

Чем больше смотрел на нее, тем больше злости просыпалось внутри. На себя. За внимание это бесовское. Хоть бы один изъян найти, но чем усерднее пытался найти, тем прочнее опутывала чарами естественная красота девчонки! Тонкая талия, аккуратная развитая грудь, осанка лебединая, изящная шея. Очень женственная девушка. Говорят мать ее русская была, поэтому во внешности преобладают славянские черты: светлые глаза, волосы русые, длинные, в косу заплетены, за тонким дешевым платком спрятаны. У нее их всего два, но, несмотря на это бережно относится, знает, как сохранить опрятный вид.

Резкий дребезг заставил девушку вздрогнуть и обернуться. Все, что осталось от чашки, из которой я только что пил кофе, теперь осколками усыпало пол.

– Что-то… не так? – спросила она испуганно.

Ощутил, как уставилась на меня, пока я напряженно буравил пустой стол. Побоялась, что опять не угодила начальнику охраны.

Все так девочка. Просто не повезло тебе рядом со мной ходить. Слишком много ненависти и слишком ты хорошая.

Наконец, я взглянул на нее и отметил, как вся подобралась.

– В следующий раз пусть Аза делает, – сказал спокойно, поднявшись из-за стола. – Убери.

С шумом задвинув стул, я уверенным шагом покинул кухню, успев поймать, как задрожали губы девчонки. Извращенное удовлетворение оказалось сильнее укола совести. Пусть всегда так смотрит на меня. Как на монстра, на чудовище беспощадное! Пусть смотрит и боится. Пусть видит через мою ненависть грехи отца, о которых не знает. Пусть лучше так.

В коридоре на глаза мне попалась Аза, и я бесцеремонно остановил ее за локоть.

– Девчонку не ругай, – велел хмуро пухлой управляющей, что растерянно уставилась на меня. – Я разбил.

Раскрыв рот, она неуверенно кивнула, и как только отпустил, поспешила на кухню.

Зашагав дальше, я несколько раз с шумом втянул воздух. Ничего. Скоро ее здесь не будет. Слышал, что женишок ждет не дождется в столице, откуда сюда ее заслали. Жить станет гораздо легче без осознания, что в любой момент можно с ней пересечься!

Где-то в глубине царапнуло обратное чувство – безотчетное и коварное. Навроде того, что лучше и дальше терпеть это осознание изо дня в день, чем однажды совсем его потерять… Но я тут же задавил его.

Аля

Слушая, как его тяжелые шаги затихают в коридоре, я склонилась к осколкам и начала потихоньку собирать их в ладонь. Слеза капнула на красивую плитку пола, но мне удалось подавить всхлип. Обидно. Несправедливо. Почему-то всегда особенно его отношение ранило до глубины… Даже когда тетка сокрушается, не так больно.

Просто я знала, какая слава водится за Амраном, за этим взрослым статным мужчиной: заслуженное прошлое – медаль за боевые отличия в горячей точке, и достойное настоящее – авторитетный начальник охраны в доме влиятельных людей. Справедливый, сдержанный на эмоции, человек, который голоса не повысит даже в самом гневе! От того досадное недоумение охватывало сердце, что ко мне у него было особое отношение…

Я видела это по глазам, улавливала в голосе, в малейших жестах. Амран мог парализовать меня одним взглядом, одним выражением лица показать, как не переносит мое присутствие!

И я боялась его…

На уровне инстинктов ощущала ненависть, которая холодом плескалась в темно-синих – океановых глазах мужчины. Именно поэтому всячески старалась избегать наших пересечений. Очень старалась не попадаться суровому начальнику охраны на глаза, но это все равно случалось… и каждый раз как испытание!

Я будто оказывалась рядом с высоковольтными проводами и неосознанно ожидала, что меня вот-вот ударит! И Амран бил. Не физический – морально, вот как сейчас… Не понравился кофе, зачем же разбивать чашку?

Потому что я. Потому что ненавидит.

– Что ты делаешь? Веник возьми, – недовольно велела тетка Аза, которая неожиданно возникла в дверях.

В общем-то, я и не собиралась все руками собирать, только большие осколки. Но ей не стала это говорить. Привыкла молчать – все равно проиграю, все равно не права буду. Еще и влетит сейчас за испорченную посуду, которую я не разбивала.

Однако вместо ожидаемого выговора, Аза неожиданно перехватила из моих рук веник с совком и мягко пихнула меня в сторону.

– Я сама. Иди – глажка ждет.

В замешательстве отступив, я помедлила, глядя на то, как она принялась энергично сметать мелкие осколки.

– Это не я разбила, – все-таки призналась.

– Знаю, – угрюмо отозвалась тетка. – Ты это… меня зови лучше, если сварить что надо будет. Поняла?

Опустив глаза в пол, я сглотнула комок обиды.

– Хорошо, – тихо ответила. А внутри такое чувство гадкое закралось, будто я согласилась с тем, что безрукая неумеха.

Стряхнув с фартука несуществующую грязь, я привычно отмела все унизительные мысли, и уже было направилась к дверям, но неожиданно услышала в спину:

– Потерпи, девочка. Недолго тебе быть здесь осталось.

Замерев и оглянувшись, я растерянно встретилась с глазами Азы. Она сказала это с участием и сочувствием, однако, меня всю так и пробрало холодом.