От ненависти до любви

На них снизошел покой. Кари лежала в объятиях дорогого ей человека и с любовью прислушивалась к тому, как бьется его сердце. Еще несколько минут назад все в этой маленькой камере пугало ее, сейчас же здесь было тепло и мирно.

– У меня отобрали часы. Сколько сейчас времени?

– Уже поздно.

– Ты с самого начала собирался ко мне прийти, да? Именно поэтому у меня нет ни одного сокамерника?

– Конечно. Не мог же я позволить, чтобы ты одна провела в тюремной камере целую ночь.

– А как ты объяснил цель этого посещения сержанту Гопкинс?

Хантер улыбнулся, и Кари поняла: если он одарил полицейскую матрону такой же улыбкой, то ее вопрос просто неуместен.

– Она – романтическая натура, и я апеллировал к этому ее качеству.

– Не является ли это разновидностью взятки?

– Разве что на уровне чувств.

– По-моему, еще немного – и ты превратишься в продажного блюстителя закона.

– Я уже являюсь таковым. Сама посуди: лежу в камере рядом с арестованной и мечтаю ею овладеть.

Женщина тихо засмеялась и прижалась к нему еще крепче.

– Тебе и вправду этого хочется?

– Прекрати, Кари, не то мы окажемся в еще более дурацком положении. Тебе тепло?

– Да… – вздохнула она. – Лежи, как лежишь, и не двигайся. Все-таки в узких кроватях есть своя прелесть.

– Да. Я, например, ощущаю твою грудь.

– Правда?

– Ага. Кстати, я уже говорил тебе, что у тебя чудесная грудь?

– Да.

– Когда в следующий раз мы займемся любовью, я намерен уделить ей особое внимание.

– Она будет с нетерпением этого ждать.

Рукой, которой Хантер обнимал Кари за талию, он притянул ее к себе еще ближе. Его губы целовали ее волосы.

– Мне так не хватало тебя! Я скучал по твоему телу, ночью протягивал руку и не находил тебя рядом с собой, а по утрам просыпался один. Это было очень тяжело. А помнишь тот день в Брекенридже?

– Я помню их все.

– Нет, тот, когда шел дождь?

– М-м-м, да.

– Честно?

Губы Хантера скользнули по носу Кари и запечатлели поцелуй на ее полуоткрытых губах.

– Что тебе тогда понравилось больше всего?

– Все. Мне нравится, когда мы медленно, без спешки исследуем друг друга руками и губами. Мне нравится запах твоей кожи, волосы у тебя на груди и на животе. Когда я вспоминаю о том, какой ты на вкус, у меня прямо слюнки текут. И еще мне очень нравится чувствовать тебя внутри себя.

Дыхание Хантера обжигало ей ухо. Оно сделалось частым и хриплым.

– А ты внутри – тесная и теплая, – прошептал он.

Эти чуть слышные слова казались некими запретными – и от того еще более сладостными – заклинаниями. Рот Хантера нашел ее губы, и они снова надолго слились в горячем поцелуе. Когда губы их разъединились, мужчина положил голову ей на грудь.

– Спи, – коротко приказал он.

– Ты останешься со мной?

– Да.

– Я люблю тебя.

– А я – тебя.

Их сердца бились в унисон. Через минуту Кари уже спала.

Когда при первых лучах солнца она проснулась, его уже не было, но место, на котором он пролежал с ней всю ночь, было еще теплым.

Внешне адвокат компании Даблью-би-ти-ви Напоминал Дэвида Нивена – с такими же изящными манерами и так же с иголочки одет, вплоть до свежей гвоздики в петлице. Появившись в то утро у двери ее камеры, он обаятельно улыбнулся:

– Доброе утро, миссис Стюарт. – Кари подумалось, что если бы у него была шляпа, он наверняка снял бы ее и с полупоклоном прижал к груди. – Вас отпускают.

Теперь, после ночи, проведенной вместе с Хантером, камера уже не казалась женщине такой зловещей, и все же, как только сержант Гопкинс отперла замок, арестантка выскочила наружу с быстротой резвой девочки.

– Благодарю вас, – выпалила она на одном дыхании. Адвокат взял ее под руку и повел по коридору, однако возле сержантского стола Кари остановилась. – Вы все еще хотите получить мой автограф?

Полицейская дама так и просияла:

– Я боялась снова беспокоить вас по этому поводу. Спасибо, что вспомнили.

Кари расписалась на чистом листе бумаги и протянула его женщине.

– У вас такие долгие дежурства? – спросила она.

– Сегодня у меня была двойная смена, – ответила та. – Меня попросил об этом мистер Макки – чтобы я присмотрела за вами.

Кари с благодарностью улыбнулась и вместе с адвокатом вышла из тюремного блока. Внизу ей предстояло получить вещи, отобранные у нее накануне. Вытряхнув из пакета свое имущество, она сверила его с полицейской описью и, рассовав по карманам, собралась выйти наружу.

– Минутку! – внезапно пророкотал за ее спиной знакомый голос. Обернувшись, Кари увидела лейтенанта Гарриса. – Мне нужно поговорить с вами, – рявкнул он, уставив ей в лицо толстый палец с обкусанным ногтем.

И снова страх холодной рукой схватил ее за горло. Неужели ей придется вернуться в камеру? Где же в таком случае Хантер?

– Мисс Стюарт выпущена под залог, – скрипучим голосом сообщил адвокат.

– Это касается только нас с ней, – воинственно ответил полицейский, величественно отмахнувшись от юриста. Его глаза, черные и блестящие, будто два жука, снова уставились на Кари. – Так вы идете или нет?

Это был явный вызов, а она – и это прекрасно знали Пинки с Хантером – в таких случаях никогда не шла на попятный.