От ненависти до любви

Я слышала, что при появлении шаровой молнии нельзя шевелиться, иначе ее притянет к тебе движением воздуха. Оцепенев от страха, я, кажется, перестала дышать. А шар замер посреди комнаты, затем сместился влево, потом – резко – вправо, словно выбирая направление движения, и вдруг устремился в мою сторону. Сейчас, сейчас коснется меня, и все… Взрыв! Полетят клочки по закоулочкам. Я зажмурилась. Волосы на коже встали дыбом, даже на голове зашевелились в предчувствии неизбежного. Неужели я умру так нелепо и так бездарно? Я еще сильнее вжалась спиной в стену. И поняла, что читаю молитву: «Пресвятая Богородица, спаси и сохрани меня, рабу твою Марию, тезку твою непутевую…» Я никогда не бывала в храме, никогда не молилась, а тут откуда только слова взялись… Впрочем, на болоте я тоже шептала что-то подобное, даже пыталась перекреститься. Тут мне в голову пришла мысль: я ведь не знаю, крестили ли меня… Ведь я родилась в то время, когда детей вообще не крестили или крестили тайно… Тут поняла, что до сих пор жива и даже предаюсь воспоминаниям…

Я осторожно приоткрыла один глаз, затем второй… Молния исчезла, но зато я превратилась в костер! Боже! Я все же попыталась перекреститься, но рука до того отяжелела, что я едва-едва поднесла ее ко лбу. На большее не хватило сил. Я тупо таращилась на языки пламени, которые охватили меня с головы до ног. Но только пламя было каким-то чудным. Я совсем не ощущала боли, но из-за отливавших синим сполохов ничего не видела. И вдруг поняла, что нахожусь внутри огненного кокона. Я вытянула руку. Она легко прошла сквозь пламя, но я не почувствовала ожога.

И тут я вспомнила костер на болоте. Одновременно услышала новый звук, который ворвался в комнату извне. Знакомый и понятный мне – так рокочет бубен шамана.

Звук то убыстрялся, то почти затихал, а мое сердце все никак не могло попасть в этот ритм. Оно то билось в районе горла, то стремительно падало вниз, куда-то в район диафрагмы. Внезапно удары прекратились. Я не успела перевести дыхание, как вдруг почувствовала, что резко взмываю вверх. Ощущения – как в самолете, который быстро набрал высоту. Я раскинула руки, они прошли сквозь оболочку кокона, но видимость от этого не улучшилась. Я снова выругалась, на всякий случай шепотом. Всегда считала себя атеистом, не верила в потустороннюю чепуху, и – на тебе, очутилась в ситуации, которую не в состоянии логически объяснить. То ли мои ругательства подействовали на «кокон», то ли другие неведомые обстоятельства, только пламя вдруг поблекло, и я поняла, что плыву по комнате в плотном кольце разноцветных огоньков. Они мерцали и перемигивались точь-в-точь как на болоте. Мне даже показалось, что в комнате витают болотные запахи. Показалось всего на миг, потому что меня затошнило, когда я увидела, с какой скоростью подлетаю к стене, к тому месту, где обнаружила кирпичную кладку. Меня перевернуло в воздухе вверх ногами, отчего ночная сорочка свалилась на лицо, и не успела я опомниться, как перевело в горизонтальное положение. И я, как пушечное ядро, влетела в стену…

– Ма!.. – заорала я не своим голосом, очень живо представив, во что превратится сейчас моя голова. К счастью, ошиблась! Я вошла в стену, как нож в масло. Все произошло так быстро, что второе «ма» прозвучало уже на выходе.

В лицо мне ударил ветер, я поперхнулась от неожиданности. Воздух был теплым и вязким, как кисель. Я то ли летела, то ли плыла, задыхаясь и ничего не видя перед собой. Когда удавалось очистить лицо от липкой и скользкой массы, я успевала разглядеть: серое марево – сплошное, без просвета, без малейшего намека на то, что оно имеет края и границы. Откуда взялась эта мерзкая субстанция? Мне показалось вдруг, что она стала гуще, я уже с трудом шевелила руками, но, может, я просто устала?

Вскоре впереди просветлело, затем в этой массе появились прорехи, сначала редкие, затем больше, и я увидела, что лечу над тайгой. Внизу мелькали речки, озера, вершины деревьев, потом, прямо по курсу, я увидела горы – в синей дымке, с белыми космами облаков на склонах. Они освещались солнцем – скупо, как бывает на восходе или перед самым закатом. Картинка казалась яркой, словно заснятой на качественную пленку. Да и все видневшееся внизу больше походило на кадры из фильма. Но отличие все-таки было: я ощущала запахи, дуновение ветра, а еще меня обдало брызгами с головы до ног, когда я на бреющем полете прошла над водопадом.

Я не узнавала места: с высоты птичьего полета земля выглядит немного иначе. Но, главное, я успокоилась, словно всю жизнь парила в небесах, мне начинало нравиться, тем более липкая гадость растаяла и ничто не мешало наслаждаться полетом.