От ненависти до любви

– Прости, старик, я не хотел твоей смерти. Я лишь хотел, чтобы ты почувствовал мою боль. Как жить мне теперь, выходит, я не рассчитал твои силы, и ты оказался намного слабее, чем я ожидал. Выходит, я виноват в твоей смерти, тогда чем я лучше? Я лишил тебя жизни, а твою девочку крова, и теперь мне жить с этим. Радуйся, старик, теперь ты лежишь здесь или живешь на небесах у Бога за пазухой и наблюдаешь, как я страдаю.

Несколько минут мужчина стоял у могилы с поникшей головой, а потом повернулся и, не оглядываясь, пошел к машине. Всю дорогу до Солт- Лейк- Сити он не проронил ни слова. Фрэнк решил, что Майк будет молчать до аэропорта, а может быть и в самолете до самого Нью-Йорка. Но неожиданно он отреагировал на мальчишку-заправщика на автозаправке. У того была одна половина лица изуродована так, что даже жутковато было смотреть, правда парень прикрывался бейсболкой, но Майк как-то рассмотрел.

Майк устал, и даже не физически, устал морально. Чтобы не ссориться с Хелен по два раза в день, он решил немного пожить у родителей в Лонг-Айленде. Он уже жалел, что женился, поддавшись эмоциям, надеясь, что статус женатого мужчины поможет ему выбросить мысли о Диане из головы. Но все только усугубилось. Хелен стала проявлять характер, иногда даже капризничать.

Был выходной, и родители, как ни странно, оказались дома, обычно они уезжали на острова.

– Сынок, что же ты не предупредил? У тебя все хорошо? А где Хелен? – Суетилась Лора, гладя склоненную к ней голову Майка и целуя его в макушку.

– Милая, дай ему ответить хотя бы на один вопрос, – обнимая Майка, встрял в разговор Джон Мортан.

– Все хорошо, мама, отец. Как вы? Здоровы?

– Ну, если бы умерли, уж кто-нибудь сообщил бы.

– Джон, ну что смущаешь мальчика? – Вступилась за Майка Лора.

– Мальчика? Вон, какой вымахал выше меня. Красавец. Надолго приехал?

– Не знаю. Хочу побыть с вами, соскучился.

– Здорово даже не вериться, что кто-то из детей наконец соскучился.

– Да что ты завелся, Джон? Нам ли обижаться? Постоянно кто-нибудь приезжает. Не обращай на него внимания, сынок, – повернулась Лора к Майку.

Ночью, лежа рядом с мужем, Лора неожиданно спросила.

– Джон, это только я заметила или ты тоже обратил внимание?

– О чем ты, милая? – Повернулся Джон Мортан к жене.

– Майк чем-то расстроен. Даже скорее, подавлен. Может, это из-за Хелен? Приехал один. Домой не торопится.

– Я тоже заметил. Как будто грусть в глазах. Завтра поговорю с ним. Может, из-за Хелен.

Майк любил приезжать к родителям.

Он помнил день, когда они нашли его, прячущегося от органов опеки по чужим подвалам. Грязного, голодного, озлобленного на весь белый свет щенка, готового откусить любую протянутую руку. Прошло больше трех месяцев, как похоронили его мать. Он даже не был на похоронах, прятался в кустах и наблюдал издали, как ее гроб опускали в могилу. Майк с ранних лет выучил науку, которую ему преподавала мать, объясняя маленькому мальчику, что он никому не нужен, даже собственный отец отказался от него. И что он сдохнет где-нибудь под забором от передоза или от голода, как только она умрет. Но лучше так, чем попасть под опеку службы защиты детей. Никого они там не защищают, отдают детей в приемные семьи к алкашам, а те над ними издеваются, превращают в бесплатных рабов, а некоторые даже держат таких приемышей на цепях в собачьей конуре.

Майк не хотел на цепь в собачью конуру, от наркотиков он тоже не хотел умирать. Он видел, как мать теряла человеческий облик всего от небольшой дозы. Но он очень хотел, есть и вечером, пробравшись задворками к чьему-нибудь дому, воровал то, что плохо лежит. Чаще всего он пробирался в дом Джонатана Эванса, они его почти никогда не закрывали на запор.

В то время, когда хозяин с женой и годовалой девчонкой собирались в дальней комнате, чтобы почитать или посмотреть телевизор, он пробирался через небольшой холл на кухню и сгребал всю еду со стола. Обычно там лежали бутерброды с колбасой или мясо, завернутое в фольгу, бутылочка с соком и бутылка воды. Майк боялся каждый день лазить в дом к Эвансам и поэтому растягивал еду на несколько дней. Он ел и злорадствовал, что опять украл у собственного отца. И ещё сильнее ненавидел его за то, что тот жирует, а он – его сын, вынужден воровать, чтобы не помереть от голода. Через три дня он опять пробирался на кухню к Эвансам, чтобы вновь забрать все, что лежала на столе, и удивлялся, что ничему они не научились. У них воруют, а они по своей глупости забывают спрятать еду или хотя бы закрыть дом на запор.

Неизвестно, как долго могло бы это продолжаться и чем бы все закончилось, но однажды его поймали. Он сидел в обезьяннике в комиссариате и ждал своей участи.

– Ну что, сынок, тяжело тебе без мамки? – Сочувственно кивал головой шериф. – Все понимаю, хоть и плохая была, но все, же родная душа. А почему прятался, убегал? Тебя же родственники разыскивают. Каждый день из Нью-Йорка звонят. Или ты не знал, что у тебя есть родные?

Майк не верил шерифу, мама никогда не говорила про родственников. Зато говорила, что он никому не нужен.