От ненависти до любви (ЛП)

Так как ты всегда хорошо себя ведешь, я и миссис Клаус хотим послать тебе особую благодарность. Спасибо тебе и Тайлеру, что вы были готовы прийти нам на помощь. Не у каждого хватило бы храбрости на такое путешествие. Да еще и самостоятельно!

Глобальное потепление пугающе, но оно не задело нас так сильно, как ты думаешь. Погода здесь, на Северном полюсе, немного холоднее, чем говорят в новостях. Поэтому эльфы усердно трудятся. Но мы не можем рассказать телевиденью об их работе, ведь это наш маленький секрет, понимаешь? Так что пусть это останется между нами. Знай, тебе не о чем беспокоиться.

Миссис Клаус сказала мне, что все наши олени вернулись, и мы готовы для нашей ежегодной вечеринки по поводу конца Рождества. Так, мы отмечает успешную доставку подарков таким хорошим детям, как ты.

Твой Санта Клаус

P.S.Спасибо за молоко и печенье»

Это было самое милое письмо, что Лила когда-либо читала. И она точно знала, кто его отправил.

Бо.

И вдруг она поняла, что должна сделать.

Глава 23

У дома Ходжесов

Лос-Анджелес

26 декабря

3:21

Лила пробиралась через двор Бо, проходя мимо облагороженных кустов остролиста к дубу под его окном. Слава Богу, его комната была в другой части дома, не там где комнаты его мамы и брата.

Вокруг было тихо. Свет нигде не горел, и дома были надежно заперты от чудаков, бродивших здесь. Пальмы возвышались над Лилой. Вокруг даже не было собаки, которая могла бы своим лаем нарушить тишину.

Лила прикусила губу в нерешительности. Ей нужно улизнуть обратно к машине и уехать. Нет варианта разумнее. Прежде всего, сейчас только чуть больше трех утра. Ночь была очень темной и чистой, хотя и не такой холодной как на пути на север.

Она даже не дрожала, стоя тут под окном Бо.

Лила была на грани того, что считала безумством. Но она знала, что должна это сделать. Она вытащила принесенную с собой гитару. Она отрыла ее в куче бейсболок, уродливых беретов и ковбойской шляпы, на которую она совершенно точно больше не взглянет.

Лила настроила ее в машине, волнуясь из-за отсутствия практики. Как неуклюже и неправильно она касалась струн гитары, которую раньше считала своей второй половиной.

И теперь Лила здесь. В стопроцентной готовности. Ну, или в семидесяти пяти процентной.

Она решила, что более подходящего времени не будет. Становилось холоднее, и солнце уже почти взошло, а делать это при дневном свете ей не хотелось.

Лила начала играть, с трудом разбираясь в аккордах. Ее руки не слушались, хотя раньше эти движения были для нее чем-то естественным. В уме она знала, что делать, но пальцы ей этого не позволяли. Из-за этого она чувствовала себя еще глупее, чем раньше. Словно стоять тут, под окном Бо посреди ночи, желая кое-что сказать, было разумно. Если она еще и не сможет нормально сыграть…

Но времени думать об этом, у нее не было, потому что после сыгранных начальных аккордов пришло время петь.

Лила точно не помнила всех слов их песни, но ей пришлось вспомнить их на этих выходных. Она уже пела ее раз, так почему бы не спеть снова?

Конечно, Лила думала, что только откроет рот и все получится. Но петь одной оказалось сложнее. Не то, когда ее сопрано переплеталось с грубым и сексуальным тенором Бо.

И сейчас ее голос, казалось, дрожал в ночном воздухе. Гитара все еще звучала плохо, может быть, из-за ее игры. Или из-за того факта, что было три часа, и все нормальные люди нежатся в кроватях, видя сны о рождественских леденцах и праздничных воспоминаниях.

Лила запела:

– Красные розы. Голубые фиалки. Маргаритки кричат: Апчхи! Апчхи! «Кларитин» помогает мне пережить эту ночь. Лекарства от аллергии сделали мою любовь полнее.

Лила продолжала петь, хотя и понимала, что делает это не очень хорошо.

Она в кои-то веки поет, и все равно на то, как она выглядит, звучит и круто ли это. Лила пела эту песню, потому что была в состоянии исполнять только ее. И еще потому, что это был единственный способ сказать Бо, что она хотела. Он бы без сомнения точно все понял.

Но когда песня подошла к концу, и последнее слово угасло, в окне все еще было темно. Никакого света. Пальмы зашуршали на ветру, и Лила вдруг осознала, что сейчас слишком поздно и холодно, а она стоит во дворе своего бывшего парня. Люди могли подумать, что она сумасшедшая.

У нее мелькнула мысль, спеть что-нибудь еще, но сразу отмела эту мысль: она не хотела будить соседей. Одна только мысль о необходимости объясняться о ее нахождении здесь, в такой поздний час на Рождество, да еще с гитарой в руках, при этом громко пев...

Она повернулась и направилась к машине.

Ее невообразимо, красивая новая машина, которую она, конечно, была так рада получить, увы не решила все проблемы, как ожидалось. Правда, теперь у нее имелось свое пространство, где можно находиться одной и размышлять о решении проблем, которых было много в последнее время.

Она открыла заднюю дверь и положила гитару в запыленный чехол. В этот момент, ей стало так плохо. Больше, чем после измены Эрика. Хуже, чем когда Карли стала для нее чужой.