От ненависти до любви, один шаг (СИ)

-Хеймитч звонил, сказал, что нам пришла почта, — говорит он, я сразу оживляюсь и поворачиваюсь к нему. Почта? Это из колледжа! Я уверенна! Папа улыбается и смотрит на меня. — Пару бумаг по работе, которые я просил отправить, счета, какие-то рекламой, — обыденно говорит он, а я уже начинаю грызть ногти от волнения. Дурная привычка, а я всё не могу от неё избавится. — И письмо из колледжа, — в конце добавляет он.

-Да! — взвизгиваю я. — Ну, не томи, что там! — спрашиваю я и трясу папу за плечи, он смеётся и пожимает плечами.

-Не знаю, просто письмо из колледжа! — отвечает он. Ну, вот видно, что врёт!

-Папа, ты знаешь! Дядя Хеймитч обязательно бы открыл письмо, уж я-то его знаю! — хнычу я. Он просто издевается над родной дочерью! Я этого письма всё лето ждала, а возможно и вообще всю жизнь!

-Ладно, ладно! — смеётся отец и делает серьёзное лицо. — Китнисс Эвердин, вы зачислены в капитолийский колледж искусств на вокал, — говорит он, а я уже не могу сдержать улыбки. Что обычно люди чувствуют, когда сбывается мечта всей их жизни? Не знаю, но меня сейчас просто распирает от счастья. Я мечтала поступить в этот колледж с трёх лет, когда я только начала петь и отец сказал, что у меня это не плохо получается.

-Да, да! Я знала, я знала! Нет, я даже мечтать о таком не могла! — визжу я и обнимаю папу.

-Поздравляю, дорогая! — говорит мама и целует меня в щёку.

-Ей что Пит предложение сделал, что она так визжит? — со второго этажа спускается Прим. Я машу головой и, взяв сестру за руки, начинаю кружить её по комнате.

-Не-а! Меня зачислили в колледж! — радостно говорю я и продолжаю кружиться с сестрой по комнате.

-Молодец! Только отпусти меня! — говорит Прим. Я смеюсь и ерошу её волосы. Только подумать! Я буду учиться в самом престижном колледже Панема! И я буду там учится с Питом! Теперь нам не придётся расставаться на целый год! Ну, где же его носит, мне уже так не терпится ему всё рассказать.

-Пита что-то долго нет, — как будто читая мои мысли, говорит миссис Мелларк.

-Я его пойду, поищу! — отвечаю я и выхожу из дома. Где он может быть? Я даже не знаю, в какой он магазин пошёл! Ай, ладно, он уже должен возвращается домой, так что возможно я смогу встретить его по дороге.

Я прохожу, пол дистрикта, но так и не встречаюсь с Питом. Наверное, мы просто разминулись в пути, и он уже ждёт меня дома. Называет маленькой девочкой, за то, что пошла его искать на улицах почти незнакомого мне дистрикта. Волнуется, как бы я не заблудилась. А я ведь уже хорошо выучила все тропинки.

Будет слишком долго идти через главную дорогу, и я решаю срезать путь через дворы. Так намного быстрей, независимо от того где ты, в двенадцатом, седьмом, втором или даже в самом Капитолии. Так всегда быстрей, главное знать, куда нужно идти.

Я иду по небольшим тропинкам между домов, перехожу через сады, ещё пару поворотов и я буду возле дома Мелларков. А Пит ещё говорил, что я плохо ориентируюсь в его дистрикте. С осени начнём изучать дворы Капитолия. Только подумать, я буду жить в самом шикарном месте Панема. Я была в Капитолии лишь однажды, когда была совсем маленькой. Большинство воспоминаний размыто, но он эта поезда оставила глубокий след в моей душе. Там всё так необычно, необычные люди, необычные здания. Ходишь по улицам, как по зоопарку с диковинными животными.

Я так задумалась, что не заметила, как завернула куда-то не туда. Останавливаюсь и осматриваюсь по сторонам, пытаясь понять, где я, и куда идти дальше, но лучше бы я этого не делала. Лучше бы я шла по главной дороге и ничего этого не видела.

Что такое боль? О, я знаю об этом не понаслышке. И дело вовсе не в ранах на теле, это пустяки по сравнению с душевной болью. Ссадины на теле могут зажить, а вот на сердце уже нет. Боль, от которой становится невозможно дышать, от которой всё плывёт перед глазами. Боль, которая уничтожает изнутри и навсегда сметает улыбку с твоего лица. Когда мозг всё ещё отказывается верить в это, а сердце уже понимает, что всему пришёл конец. А ведь меня предупреждали, а я не хотела ничего слышать, наивно полагаясь на чувства. Я бы заплакала, но слез, почему-то нет, одна тупая боль и жуткий смех где-то в глубине: « А я ведь тебя предупреждала». Я не могу, на это больше смотреть и убегаю. Как глупо полагать, что от всего на свете можно убежать. Я никуда не денусь, не уйду, и даже если я сейчас уеду обратно, в двенадцатый, то я всё равно не спасусь. Как хочется верить в то, что мои глаза, просто подводят меня, что это всё иллюзия, игра света или просто сон. Но это не так, я видела, я знаю, что губы, который я так люблю, целовали другую.