От ненависти до любви (СИ)

   - Конечно. Но мне слишком нравиться ласкать тебя. Ты такой милый, когда смущаешься. И такой беспомощный сейчас - Он рассмеялся и едва не заработал пяткой в глаз, еле успел поймать метнувшуюся в него ногу.

   - Особенно когда обижаешься...Ири, я пошутил...Иди сюда - С трудом сдерживая смех, Мистраль нанёс смазку и снова притянул обиженно сопящего Ири к себе.

   Я люблю тебя, Ири. Я просто, очень тебя люблю !- хотелось сказать ему.

   - Это маленькая месть, за то, что натворил глупостей - шепнул он вместо этого, заработав ещё один возмущённый вопль и вздёрнул любовника наверх.

   Через минуту Ири снова оказался сидящим на нём, но теперь уже в прямом смысле этого слова.

   Карета резко раскачивалась на рессорах, заглушая сдавленные стоны, грохотом колёс, цокотом летящих по земле копыт и равномерным почти незаметным на фоне всеобщего шума скрипом.

   И взлетая в небеса и падая в бездну неистового наслаждения, в голове Мистраля не переставая, стучалась одна единственная мысль, тонущая в страстных всхлипах Ири, смешанная с резкими ударами бича и громкими выкриками кучера.

   Я люблю тебя Ири Ар. Я. Люблю. Тебя.

  

Глава 28.

   - Ири, очень прошу, откажись. Ещё не поздно. Я всё устрою, и никаких претензий к тебе не будет.

   Грандин нервно расхаживал из угла в угол, напоминая рассерженного дикого кота, хищного, неуловимо грациозного, пахнущего мускусом и амброй. Тёмные длинные волосы, стянутые в хвост, только усиливали эту ассоциацию.

   Приехав, он не пожелал переодеться, снять сапоги и сейчас дорожный пыльный костюм, красноречивее всяких слов, подчеркнул тревожное внутреннее напряжение, не покидающее Рана с момента их встречи во дворце.

   Пока Ар переодевался и принимал ванную, Мистраль сидел в комнате, обхватив голову ладонями, и думал, думал, думал. Как шахматный гроссмейстер разыгрывает будущую партию в уме, Мистраль расставлял невидимые фигуры на доске своего воображения, делал ходы, предвидел последствия, исключал варианты.

   Закат окрасил комнату в розоватые тона, скользил по бархатным шторам вечерним золотом. Ещё не пришло время зажигать свечи, но Мистраль душу бы заложил, за одну единственный шандал способный рассеять мрак в мозгах любовника.

   Ири выбрался из ванной, и уютно завернувшись в просторный халат, забрался в кресло подобрав колени, и теперь недоумённо наблюдал за чужими метаниями, стараясь придать лицу некоторую степень вдумчивой озабоченности, начать слушать...Но слушать не хотелось, хотелось смотреть, любоваться, обмирать от восторга каждый раз, когда он проходит мимо и его словно накрывает чувственным обволакивающим облаком: ароматом сандалового дерева, фиалки, кедра и миндаля.

   Мистраль завораживал его.

   Каждое гибкое выверенное движение, каждый изящный, отточенный жест, таящий скрытую сдержанную силу.

   Не раз и не два Ири приходилось воотчию наблюдать его удивительную власть над людьми, то особенное влияние, которое Грандин, оказывал на окружающих.

   Иногда Ири задумывался над причиной того, почему эти штучки не срабатывают на нём. Быть может, потому что они были любовниками, а это всегда снимает некий покров тайны. Мистраль не воспринимался чем - то загадочным или недосягаемым, как представлялся большинству людей. Они могли поспорить и даже подраться. Правда, почти во всех ссорах Мистраль неизменно одерживал верх, но в то же время нельзя было сказать, что бы Ири не устраивало подобное положение дел.

   Являясь по своей природе лидером, Ар тем не менее, нисколько не подавлял чужую самость, но позволял ей проявить себя в полной мере, умело направляя чужую энергию в мирное русло.

   В какой - то момент, осмыслив, что из себя представляет характер Мистраля, он мягко уступил, предпочитая не топтаться по чужим болевым, но, тем не менее, поступая по собственному уразумению.

   И сейчас восторжённо любуясь Мистралем, он в то же время подбирал ответ.

   Политика никогда не волновала Ара настолько сильно, насколько она волновала амбициозного и тщеславного Грандина. Ири раз за разом задавал себе вопрос: откуда у его великолепного любовника такое бешенное самолюбие? Зачем ему нужна вершина, конца и края которой, он похоже не видел сам. Зачем ему власть, если он и так обладает ею в достаточной мере, зачем ему признание, если его и так признают? Он богат, знатен, молод и красив. Все мечты, о которых простые смертные не грезили, находились в пределах его досягаемости, абсолютно всё, что можно пожелать.

   Но Грандину Мистралю этого оказалось мало. Душа его постоянно томилась в поиске новых достижений, желая развернуться на поле масштабной деятельности и иногда, глядя, с какой страстью Мистраль, осваивает всё новые и новые умения, Ири пытался понять, в чём Ран видит конечную цель?

   - Горизонт, - однажды смеясь, в ответ на заданный вопрос, отозвался Мистраль, - Это такая невидимая линия, которая удаляется от нас по мере нашего приближения к ней. Я всего лишь хочу достичь горизонта Ири.