От ненависти до любви (СИ)

   Некоторыми допустимыми моментами, он конечно позволял себе делиться. Тем, что становилось пищей для сплетен салонов, передавалось из уст в уста между "своими" и не воспринималось особым секретом. Собственно всё это Ири мог прекрасно узнать сам при желании, но Грандин всегда считался мастером светской болтовни, умея преподнести информацию под таким соусом, как если бы это действительно было значимым. Подобная манипуляция, конечно выглядела не очень честной, но если она помогала сближению и установлению доверия, Ран не стеснялся использовать любые уловки, выглядевшие не обманом, а разумной мерой профилактики. Разумеется, Мистраль был прекрасно осведомлён, что из сплетен является истиной, а что всего вымыслом досужих языков.

   Идея упразднить одно из министерств давно зрела в голове короля, в последнее время принимая довольно выраженную форму. И Мистраль, не без злорадства, в голосе, рассказывал Ири о том, что абсолютно точно знает, кто именно в скором времени лишиться своего поста. Хорошо если не головы. Двоевластие мучительно и губительно для страны, и отказ от одного из кабинетов поможет централизизовать бразды правления, что не может не принести свои плоды в последствии. В пример этого Мистраль приводил множество аргументов и нелепых законов, изданных на тот момент, когда Рандо и Лан не могли согласовать собственную внутреннюю политику, но обоюдно сумели склонить короля принять решение в собственную пользу.

   Сейчас из - за назревающих в государстве финансовых и военных реформ, времени на общение с Ири, удавалось выкраивать всё реже и реже, и Грандин с отчаянием понимал, что случилось то, что он всеми силами оттягивал. Пришла пора погрузиться в работу с головой, а это обозначало неизбежную разлуку и пусть пока сроки их расставаний казались короткими, но покидая дом, Мистраль не испытывал уверенности в том, что вернувшись застанет Ири на месте.

   Это было мучительно. Боязнь потерять его, потому что иногда существуют вещи, которые от нас не зависят, а способностью контролировать события на расстоянии Мистраль не обладал.

   Приходилось учиться верить и доверять, но вступив в реку отношений, они предпочли замять и обойти эту проблему, надеясь, что она никогда не всплывёт. Но она никуда не делась, не исчезла, и по прежнему грызла изнутри, живя на самом краешке подсознания.

   И вторую неделю мотаясь в разъездах с Рандо, Грандин с снедаемый беспокойством и тревогой, размышлял о том, чем занимается и как живёт без него, неугомонный возлюбленный.

   Конечно, беспокоиться не имело смысла. Ири не ребёнок и в состоянии позаботиться о себе сам. К тому же, Мистраль с тщательной щепетильностью подготовил отъезд и создал все условия, для того, что бы оградить Ара от неприятностей.

   Реам не без его участия оказался переведён в параллельный класс, и отправлен в провинцию на весеннюю практику. И Грандин был почти спокоен на этот счёт, справедливо полагая, что Андреасу хватит ума не высовываться из той вполне благопристойной дыры, куда он угодил благодаря собственной опрометчивости. Мистраль не прощал пощёчин. Даже самых безобидных и вот уже несколько месяцев, встречая Реама в коридоре, он безразлично проходил мимо, равнодушно не замечая умоляющих глаз и отчаянных попыток заговорить.

   Мистраль был молод и самонадеян. К тому же Ири Ар полностью затмил его рассудок, и хотя отношения длились всего четыре месяца, Ран с безошибочным внутренним инстинктом понимал, что в данном случае, длительность времени, мало что изменит.

   Он был болен Аром. Болен настолько, что эта болезнь для него самого выглядела неизлечимой. Он и не желал исцеления. Любовь превратилось в потребность, особого волнительного состояния. Мысли, эмоции, чувства, настроение - он жил в одном мире, но внезапно перед ним распахнулся совершенно другой, настоящий. И на фоне этого настоящего всё остальное казалось безыскусной подделкой, серостью, бессмыслицей, унынием череды каждодневного существования, когда он жил и не понимал: что цель и смысл жизни человека сводиться не к достижению вершин, а к потребности, элементарной, банальной, личностной потребности ощущать себя счастливым. А всё остальное, это уже так, косвенное приложения для внутреннего удовлетворения этой необходимой составляющей гармонии.

   Рандо хмурился и недовольно ворчал. Знал он или не знал об увлечении своего племянника, дядя мудро не высказывал осведомлённости на этот счёт, но внезапная мечтательная рассеянность Мистраля, пришедшая на смену привычной собранности и методичности, чрезвычайно раздражала министра.

   Впрочем, Грандин Мистраль обладал пониманием профессионализма, и не давал повода для сомнений в собственной безупречности.

   Представляя племянника королю, Рандо не без гордости отметил, что молодой монарх оказался совершенно очарован образованностью и манерами юноши, так же как и его несомненным блестящим умом.