От ненависти до любви

– Если не считать твоих ночных приключений, то, конечно, нет, – задумчиво заметил Олег. – А я вот готов поверить, что все случилось на самом деле.

– Тебе, конечно, лучше знать, – рассердилась я. – А я говорю, что это мне привиделось. И вообще в Поганкину Марь лучше не соваться.

Чтобы не быть голословной, я рассказала Замятину о странных событиях, которые ежегодно происходили в районе болота. Обо всех погибших, которых находили раздетыми. После разговора с Борисом информации у меня хватало.

– Да-а, – только и произнес Олег, когда я закончила рассказ, – просто аномальная зона какая-то. Братьев Стругацких на вас нет.

Мы достали сигареты и некоторое время молча дымили в открытую форточку.

Неприятный озноб пробрал меня, на этот раз не от страха, а от сквозняка. Я плотнее закуталась в куртку. Рядом с Олегом я ничего не боялась, и спать мне совсем не хотелось, хотя за окном посветлело, а в форточку проникли первые звуки раннего утра: крики петухов, чириканье воробьев и глухое мычание коров, будивших хозяек на дойку.

Олег сосредоточенно смотрел в окно. По его лицу я никак не могла понять, какие мысли бродят в его голове. Наконец, он повернулся ко мне и спросил:

– Что там с пожаром? Удалось узнать, отчего загорелось?

– Куда там, – махнула я рукой. – Это ж не кино, где улики повсюду валяются.

– Думаешь, подожгли?

– Не сомневаюсь. Почти неделю дожди шли, дерево намокло, а вспыхнуло, как факел. Баня и сарай тоже дотла. Повезло, что Воронок у Шихана в конюшне остался, а то бы не спасли…

– Маша, ты меня прости, – Замятин пристально посмотрел на меня, – но, кажется, ты не слишком расстроилась, что дом сгорел!

– Не слишком? – опешила я. – Да что ты знаешь обо мне?

– Я же сказал: «Прости!» – Замятин отвел взгляд.

Но я вскочила на ноги и, развернув его к себе лицом, встряхнула за плечи.

– А ты договаривай! Значит, я сама дом подожгла? Ночью сбегала? А потом лапшу тебе на уши вешала, страсти-мордасти изображала? Или, может, наняла кого? Но для чего? Чтобы ютиться в этой конуре?

– Маша, уймись!

Замятин попробовал освободиться, но напрасно. Тогда он перехватил мои запястья и сильно их сжал. Я вскрикнула от боли и отступила.

– Тихо!

Замятин силком усадил меня на стул и присел напротив. Не отводя взгляда, он продолжал удерживать меня за руки.

– Успокойся, я совсем так не думаю, – сказал он, когда я наконец справилась с дыханием. – Но спросить обязан.

– Кем обязан? Батраковым, что ли? Учти, он всего лишь сотрудник МЧС, а хозяйка здесь я! Я отвечаю за этот участок, и все шишки на меня летят в случае чего.

– Конечно, хозяйка! – улыбнулся Замятин.

Он поднялся на ноги. Я встала следом. Олег вдруг крепко обнял меня.

– Хозяйка тайги! Тебе это нравится? – прошептал он.

– Что? – тоже шепотом спросила я и обняла Олега за шею.

Он поцеловал меня, и я поняла: вся моя злость от того, что он слишком тянул с этим поцелуем. Олег прижался ко мне щекой и что-то пробормотал. Он так и не успел побриться. Я укололась, но не отстранилась. Меня сводил с ума его запах. Так пахнет от сильных мужчин: солнцем, крепким табаком и еще чем-то неуловимым, чему нет определения. Когда он потянул с моих плеч куртку, я теснее прижалась к нему, забыв о том, что уже утро и в любую минуту кому-нибудь вздумается постучать в дверь или в окно.

Олег гладил меня по спине, что-то шептал, нежно и взволнованно. Мне нравилось его волнение. Нравилось, что он рядом – не герой моих снов, не экранный супермен, а настоящий, живой, всамделишный мужчина, который хочет меня, который ласкает меня, и от этих ласк у меня подгибаются коленки, пересыхают губы, и от невыносимой нежности щемит сердце. Боже, только теперь я поняла, что нежность способна вызывать слезы. Они копились в горле, грозили вырваться наружу. Но тут Олег поцеловал меня снова – сильно и страстно, так, что я вовсе обмякла в его руках. Он не спешил. Только потом я поняла, что поступи он иначе, пойди в атаку стремительно, сломи меня натиском – ничего бы у нас не получилось. В худшем случае я бы отвесила ему затрещину, в лучшем – лежала бы как полено, мучительно прислушиваясь к шорохам извне и ненавидя себя за слабость.

Олег понял, что мне сейчас нужно. Он не стал торопиться, дал мне время привыкнуть, справиться со всем, что кипело, бурлило и полыхало во мне, позволил окунуться с головой в его нежность… В комнате все еще хозяйничал сумрак, но я видела его глаза и немой вопрос в них… Зачем вопросы, если я не знаю на них ответов? Не знаю и не хочу знать…

Мои руки сомкнулись на его спине, и я впилась ногтями в куртку. Не было такой силы на свете, которая оторвала бы меня в этот миг от Олега. Вероятно, он испытывал то же самое, потому что, подхватив меня на руки, опустил на диван и склонился низко-низко, так, что я разглядела морщинки в уголках его глаз. Потом мягкие губы едва коснулись моих губ, и следом ещё раз – уже настойчивей…