От Николы Теслы до Большого Взрыва

Техника не только творит из биосферы техносферу, но и формирует приспособленного к ней техногенного человека. Она деформирует духовный мир (назовем его психосферой), упрощает его до уровня автомата, ориентированного на максимальное потребление материальных благ и на тупое выполнение определенных функций.

Эти люди предпочитают существовать в виртуальном иномире, потреблять электронные наркотики (а то и химические). Именно такие «винтики» требуются техносфере и ее владыке Технодемону. Именно они нужны для полной деградации человечества.

...Нет, это не призыв уничтожать технику, крушить компьютеры и телевизоры, топтать ногами мобильники и плееры. Беда не в них, а в тех, кто укореняет и укрепляет наркоцивилизацию. И не мифический пролетарий физического труда может в этом помочь. Ныне решающая роль в судьбе человечества предоставлена «пролетариям умственного труда».

Думайте, дорогой читатель. Вы ведь не сторонний наблюдатель, а действующее лицо в трагикомедии жителей небольшой планеты Солнечной системы, расположенной на окраине одной из многих миллионов звездных систем нашей Галактики, одной из миллиардов галактик Вселенной.

0 научном незнании

«Знание — сила!» — провозгласил Френсис Бэкон. «Сила есть — ума не надо» — уточняет народная мудрость.

Увы, наука, наделившая технику титанической мощью, сама превратилась в придаток и движущую силу технической цивилизации, утрачивая творческие порывы и стремление к истине. «Работники умственного труда» привыкают мыслить и действовать по шаблону, в соответствии с утвержденными правилами и общепринятыми теориями.

Специалист должен уметь сомневаться и учитывать степень нашего незнания природы, которая слишком часто преподносит неприятнейшие сюрпризы. Это в полной мере относится к научным теориям в естествознании. Отличие от практической работы в том, что ответственность теоретика минимальна. Он имеет возможность отвечать на критику и уточнять даже свои сомнительные концепции. А ошибка практика очевидна и бесспорна.

Настоящий исследователь не должен упираться мыслью в тупик единственной теории или существующего норматива. Как говорил Сократ: «Не самое ли позорное невежество — воображать, будто знаешь то, чего не знаешь?» Многие мудрецы развивали эту его идею. В конце Средневековья Николай Кузанский написал сочинение «Об ученом незнании». А Мишель Монтень высказался так:

«В начале всякой философии лежит удивление, ее развитием является исследование, ее концом — незнание. Надо сказать, что существует незнание, полное силы и благородства, в мужестве и чести ничем не уступающее знанию».

Наука и философия развиваются от незнания к незнанию.

За последние годы множатся публикации, посвященные острой проблеме природных и техногенных катастроф. Люди пытаются опираться на знания — либо научные, либо «паранаучные» (озарения, ясновидение, телепатия). В первом случае почти всегда недостает убедительных фактов и безукоризненно точных научных выводов, а во втором — доказательств.

Наши отношения с природой постоянно заходят в тупик из-за того, что специалисты привычно надеются на возможности техники и выводы науки, не учитывая незнания. А ведь приходится вмешиваться в жизнь биосферы, о которой у нас имеются самые примитивные представления.

По отношению к технике мы по справедливости ведем себя как творцы и руководители. Это вполне разумно. Она устроена несравненно проще человека и предназначена для удовлетворения тех или иных наших потребностей.

Но ведь род человеческий — творение биосферы, ее часть. А творение и часть не может быть сложней и разумней, чем творец и целое. По отношению к природе человек должен вести себя с почтительностью ребенка, сознавая бездны своего незнания.

Такое мнение, возможно, в наше время не вызывает серьезных возражений. К бережному, любовному отношению к природе призывают все. Нет вроде бы на свете организаций, групп или даже отдельных лиц, озабоченных нанесением природе наибольшего ущерба. На словах все хотят ей добра, а на деле причиняют зло, не желая считаться с ее законами.

Постоянное общение с техническими системами накладывает свой отпечаток на образ жизни и склад мысли человека. Еще в начале прошлого века итальянский футурист Маринетти торжественно заявил: «Мы создадим механического человека в комплекте с запчастями».

Казалось, красота и мощь машин возвысят и укрепят личность. Да, творцы и испытатели машин имеют прекрасную возможность проявить свои таланты, знания, мужество, изобретательность. Но в конечном счете роль человека подсобная, зависимая от машин. Н. Бердяев выразил это афористично: «Человек, перестав быть образом и подобием Бога, становится образом и подобием машины».

Вот и величественные храмы науки со временем стали прибежищем любителей легкой жизни, избегающих тяжелого труда и мучительных исканий истины. Они исполняют надлежащие обряды, обслуживая тех, кто им платит. Такое превращение «служителей науки» отчасти предвидел создатель пенициллина знаменитый английский микробиолог Александр Флеминг: