От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Передо мной поставили вопрос трудоустройства Шендеровича. Сам он утверждал, что не разговаривал с Гусинским на эту тему, а всеми переговорами занимался Венедиктов. Все правильно, так оно и было, и после окончания этих переговоров Норкин, Норкина и Федутинов получили новый приказ: создать программу для Виктора Анатольевича. Приказ был выполнен, и на телеканале RTVi появились «Новые времена», чья аудиоверсия под названием «Плавленый сырок» также транслировалась в эфире «Эха Москвы». Закрытие этой передачи осталось вне моей зоны видимости, потому что пришлось на тот период, когда я уже в компании не работал. Шендерович остался на «Эхе Москвы» лишь в качестве постоянного гостя «Особого мнения» и почетного члена секты. Однажды, это было уже где-то в середине 2010-х годов, Венедиктов при встрече рассказал мне, что Шендерович уже года два как с ним не здоровается. «Почему?» – спросил я. «Потому что я – мудак!» – гордо ответил главред «Эха Москвы». Я сказал, что в каком-то смысле готов согласиться с такой характеристикой, но это понятие слишком широко трактуется, нельзя ли узнать поточнее? «Мудак, и все!» – повторил Венедиктов.

Вместе с Шендеровичем на RTVi пришел и Владимир Кара-Мурза, которому я даже не стал напоминать о его прежних заявлениях насчет моей «продажности Гусинскому». Для Володи мы также сделали программу. Пришел к нам и Николай Николаев, роман которого с «Первым каналом» как-то не задался. Я был против, потому что чувствовал, что мы уже начинаем задыхаться: передач и людей становилось все больше, а бюджет оставался неизменным. Федутинов подливал масла в огонь, постоянно ворча, что если соглашаться на все требования акционеров «попробовать», «попытаться», «потерпеть», то потом добиться от владельцев телекомпании каких-то уступок уже не получится. «Вы ведь работаете в таких условиях? Вот и работайте дальше!» – приблизительно так он описывал наши будущие неприятности. Но с Колей Николаевым все сложилось вообще очень просто. Выслушав по телефону мои возражения, Гусинский целиком и полностью с ними согласился. Однако уже в свой следующий приезд в Израиль я обнаружил Колю Николаева в квартире Владимира Александровича, и сияющий Гусинский представил мне моего нового сотрудника. Кстати, при нашем расставании Гусинский пенял мне за то, что я (!) взял Николаева на работу. Я уже даже не возражал, потому что это было лишено абсолютно всякого смысла…

Глава 32

В некотором роде все это были наши собственные «обстоятельства непреодолимой силы». Правда, они, эти обстоятельства, лишь заставляли нас, стиснув зубы, идти дальше. Иногда казалось, что все вот-вот закончится, потому что наши начальники и их деловые и политические партнеры ухитрялись время от времени попадать в весьма серьезные переделки. В одних случаях это происходило благодаря стечению многих обстоятельств, в других – по их собственной безалаберности. Сами же события могли иметь место как в России, так и в других странах мира.

Если придерживаться хронологического порядка, первым таким событием следует считать «дело ЮКОСа», которое, конечно, не осталось незамеченным нами. Телеканал RTVi не только активно освещал ход этого дела, но в определенном смысле был одним из его участников, хотя бы потому, что мы работали в здании, фигурировавшем в судебном процессе. Вопреки расхожему мнению, сформировавшемуся в последние годы благодаря стараниям как отечественной, так и зарубежной прессы, Гусинский и Ходорковский никогда не были друзьями. Да и партнерами оказывались крайне редко. У меня сложилось впечатление, что наши олигархи – и знакомые мне лично «крупные рыбы», типа Гусинского и Березовского, и деятели рангом поменьше – Ходорковского недолюбливали и, вполне вероятно, даже опасались.

Среди всех олигархов 1990-х Ходорковский всегда выделялся решительностью и жесткостью в действиях. Кем-кем, но либералом он никогда не был, и весь его жизненный путь до ареста это наглядно доказывает. Он никогда не играл в политику, подобно Борису Абрамовичу, вечно строившему какие-то фантастические планы. В отличие от Гусинского он не уповал только лишь на прессу как на идеальный инструмент для достижения своих целей. Если он ставил перед собой какую-то цель, то достигал ее всеми возможными способами. Именно эта сосредоточенность в работе и сделала Ходорковского самым богатым человеком новой России. Березовскому, Гусинскому и всем остальным сначала оставалось только завидовать, а потом – комментировать происходящее.