От одного сладкого страха, до двойной горькой любви (СИ)

— Чёрт! — воскликнул Дик, как тут его поймали за шиворот, и неожиданно полетел в стену. Глухой удар, и вот он лежал, лицом в воду.

— Дик! — Люк отдёрнулся от клоуна и побежал к Дику, Натали продолжала стоят на месте и смотреть в глаза Пеннивайзу.

— Вот так… — прошептал клоун, и разинул рот, и его пасть стала рваться, и оттуда светило сияние «мёртвых огоньков», как тут, Натали взлетела наверх, и стала левитировать в воздухе. Бах неожиданно раздалось по-помещению. — Ты серьёзно? — клоун глянул на себя, и на его левом боку образовалась дыра. Пеннивайз замер, вспоминая Стефани и её шрам.

— Ты никогда не получишь Стефани, никогда! — крикнул Майк и плечи чудовища дёрнулись. Его глаза в гневе поднялись, лицо оскалилось.

— Ты же неудачник. Я помню запах. Ты брат. Близнец. — шептал клоун, и голос словно звучал в его голове. — Братик… — послышалось ему, и рядом с Пеннивайзом появился мальчик, который был очень похож на Майка, только ребёнок. Мальчик протягивал руку, его искаженное, словно под водой, набухшее и сгнившее лицо, криво улыбалось.

— Полетели с ними, Майки! — воскликнул мальчик, булькая, и из его горла, как через дырявый покет, прыснула вода. Майк завопил от адской боли в голове, закрывая руками себе лицо.

— Ты никогда не будешь со Стефани! — крикнула Розалия, преодолевая весь ужас, разворачивавшиеся перед ней. Она всеми силами заставляла себя не бежать, сковать себя, приклеить ступни к этому месту, что бы просто не убежать, и забыть про кошмар. Не побежать помогать Люку с Диком. Не побежать спасать Натали. А остаться здесь, и продолжить сражение, ведь слова его ослабляют, и почему-то, удар имеет большую силу, если упомянуть её тётю. — Никогда! Ты монстр, а она человек! — и почему-то она предположила, что клоун просто влюблён в неё, и если она не ошиблась, то думала, что так ему и надо.

Пеннивайз перевел глаза на неё. Мальчик исчез. Майк перестал кричать, но отключился. Розалия подбежала к нему, и повернула его лицо к поверхности, чтобы он не задохнулся водой.

— Почему ты так решила? — спросил он её, но взгляд обрушившиеся на него, его подкосил, и он почувствовал. «Чёрт, какой же отвратный имеет запах эта черепаха! Нашла кого выбрать. Молодец» — пронеслось у него в голове.

— Потому что я знаю, что моя тётя человек, и ей никогда не найти счастья в тебе. Она не любит тебя. Никогда не полюбит! — кричала Розалия, но в голове её «Что я несу?! Что я несу?! Я не могу контролировать это! Не могу!» — Ты слабое существо! Раковая опухоль этого мира! Исчезни же! — клоун рухнул на воду, его, никогда не существующее сердце, стало сильно стучать.

— Исчезни! Исчезни! Исчезни! — кричал Люк, и с ним Дик, который смог опомниться.

— Нет… Это… Не… Правильно… Мила-я… Сте… — Пеннивайз слишком ослаб, чтобы продолжить произносить слова. Его ноги и рука, как воздушные шарики, выпустили свой кислород, и превратились в резиновую, не действующую тряпку. Розалия целеустремлённо подошла к нему, совсем без страха, и воткнула в его грудь руку, достала, чёрное, иссохшее, поморщенное как сухое яблоко, сердце, с трудом выбивающее свой ритм.

— Тебе пришёл конец… — прошептала Розалия, надавливая пальцами на сердце.

— Пенни!!! — просочился крик через помещения, и только двое присутствующих, Розалия и опомнившееся Майк, смогли узнать его. К ним бежала Стефани, и по её лицу прокатывались слёзы.

Комментарий к Глава 2. Часть 8. Your eyes are amber Like the colors of July sunset. Your fiery red hair Like tongues of the flame of May. Your sweet red lips Like the colors of fresh drops of scarlet blood in the snow. And your soul The vast universe is large-scale.

Автор: Я _{(¬‿¬ )}

====== Глава 0. Часть “Прошлое”. ======

Это будет холодная осень.

Тёплой осени больше не будет.

Только я буду знать,

Эта проседь — обо мне.

И меня не забудет.

Мария Маленко — «А когда я умру, ты заплачешь?»

— Ты Ричард? Забавное имя. Забавное. Красивое. Красивое. Прекрасное. Изумительное. Ты тоже красивый, Ричи. Очень красивый. Ты ведь, красивый, да? Да… Красивый, Ричи. Очень красивый Ричи. — шептал голос мужчины в темноте леса. Кто-то, в ночной глуши, копошился и копошился. Раздавались тихие смешки, и судорожные вдохи. Словно… Кто-то делал что-то секретное, но он знает, что его никто не раскроет. Что-то, по-истине тайное, сокровенное, личное. Как отцовский шкаф, в котором спрятана заначка, и ни жена, ни дети, ни кто-либо другой, не найдёт её в старом, потёртом носке.

То стояла холодная осень. Тёплой осени больше не будет. Не для тех, кто страдал, кто умер. Но ведь знают, что в этом городе, никто не умирает. Все остаются, никто не исчезает без следа. Каждый найдёт дорогу обратно. Вернется. Обязательно ещё вернется. Чтобы там не случилось.