От одного сладкого страха, до двойной горькой любви (СИ)

Кровавая луна, так же известный в этом городе «Кровавый принц», на ночном небе плавала вместе со звёздами. Точнее, не на небе, а в отражении зеркального озера. А те были не звёзды, а ярко-горящие пузиком, светлячки. Их было тут больше тысячи, и они умиротворенно пролетали мимо голубых глаз, отражаясь вних, как «мёртвый огонёк».

Пеннивайз, в своём клоунском обличии, держал в руках весло, и изредка опускал её в воду, чтобы оттолкнуться и плыть на деревянной лодке. Напротив сидела Стефани, и её зелёные глаза то и дело вглядывались в лицо клоуна, и светились от радости. Но со временем, из них пошли слёзы сожаления.

— Не лей слёзы, милая моя… — прошептал Пеннивайз, и вновь повёл веслом по воде. Стефани улыбнулась, и рукавом больничной пижамы, которая имела большую схожесть с её пижамой с единорогами в детстве. Конечно, эта одежда не имела этих лошадей, но вот цветом не отличалась.

— Я так рада увидеть тебя вновь, мистер Пеннивайз. — она мило улыбнулась ему.

— Прости ты так долго ждала меня. — лицо клоуна в грусти нахмурились, но Стефани отрицательно помотала головой.

— Я ждала тебя, и дождалась. Я очень рада, и о большем желать не хочу.

— Как ты жила всё это время? — обратился осторожно демон, но он вновь получил отрицательное мотание головой.

— Я люблю тебя, Пенни… Я так много хочу сделать с тобой, но я не могу. Тем не менее, скажу тебе всё то, что хотела сказать. Но… — Стефани замолчала, и потянулась к затылку. После чего, она сжала золотую цепь, внизу которой весел ключ. — Я знаю, что ты нашёл. Я знаю, что ты бы не открыл. Сделай это. — она протянула ему ключик. Пеннивайз взял её, а потом, из груди клоунского костюма, достал ежедневник. Открывая его, проворачивая ключиком, он полистал страницы. — Там всё, что я хотела бы сделать с тобой. Там всё, что мы бы могли сделать. Там всё, что мы успели сделать. Так же, там описан каждый, мною прожитый год, исключительно важные моменты, с которыми я бы хотела с тобой поделиться. И ты можешь открывать этот ежедневник, когда… — она замолчала и прокашлялась, — Когда тебе станет меня не хватать. Конечно… — она вновь прокашлялась, и это был тяжёлый кашель, — Конечно, ежедневник не сможет долго прожить, без должной заботы. — она замолчала, и покашляла, только на этот раз, она не смогла говорить дальше.

— Я позабочусь о нём, моя милая Стефани… — грустно проговорил клоун, и заметил, как Стефани начала падать назад. Спохватившись, он успел поймать её, и уложить на низ лодки. Её глаза, цвета малахита, глядели в ядовитый-янтарь.

— Ваши глаза прекрасны, мистер Пеннивайз… — прохрипела она, и клоун чувствовал, как же близка смерть. Смерть— отныне стало это слово для клоуна-людоеда страшным. Его лицо опустилось к ней, и он коснулся губами её губ. Это было тёплое прикосновение, как к чему-то остывающему, но далось оно так тяжело. Глаза Стефани стали матовыми. Блеск её глаз исчез, как и само естественное сияние в них. И когда клоун отстранился от неё, её тело сделало последний выдох. Теперь мёртвое тело Стефани, лежали у него в руках.

Оно — монстр во тьме, похититель детей, оборотень-демон-людоед, убийца, а ещё воображаемый друг, опасный напарник, ужасный собеседник, никакущий комик, заботливый родитель, ярый любовник и ревнивец, частичка одинокой души, второй осколок сердца, спаситель и освободитель. Только что, он потерял все титулы, как только её тело произвело последний выдох.

С глаз клоуна полетели слёзы вверх, и он прижал своё лицо к её щеке.

— Так мало… Времени мы провели… — прошептал он ей в ухо. — Мы проведём так много времени во снах… Ты будешь летать со мной внизу, моя милая Стефани… Это место… Будет лишь твоим…

— Уже год прошёл. Где он? — спросил Дик, сжимая бутыль пива в руках.

— А мне по чём знать? — удивился Люк, и отпивая из своей бутылки пиво, глянул на Наташу. Та ревела как маленький ребенок.

— Почему вы снова солнышку вспомнили, а?! Кто просил? Кто?! — крикнула она на них, но потом залила в себя пиво, и продолжила апатично всматриваться в огонь камина.

— Потише, Лили спит уже. — прошептала Розали, выходя из комнаты, в которой только недавно вставили новую дверь. Она подсела к ним на диван и отпила из бутылки пива.

— А ты что думаешь? — спросил Дик, и все глянули на неё. — Оно…

— Я думаю, он с ней. И на этот раз, навсегда… — грустно проговорила она, и Дик поднял бутылку.

— Пусть спит крепко со Стефани на дне этого прекрасного озера. — проговорил он тост, и все стукнулись бутылками.

— Не боитесь, что его и её найдут? — спросил Люк, и Наташа отрицательно покачала головой.

— Не-е-е-е, озеро глубокое, и там ничего не видно. Пускай и зеркально чистое, дно не прослеживается. По каким-то причинам, туда даже не опуститься! Солнышко умное, ни за что не посмеет приблизиться к ним! — ответила девушка, и улыбнулась.

— Такая крепкая любовь. Эх… Не таким хотелось способом победить Оно, и всё же, поздравляю с победой. — сказал Люк, и вновь все стукнулись бутылками.

И всё закончилось на выдохе