От океана до степи (СИ)

— Вот и ладушки, — облегченно выдохнул друид, обидно было бы, если бы все затраченные силы оказались потрачены зря. — Если все хорошо, то надо быстрей валить, — поторопил фейри друид и указал на разбухавшие прямо на глазах цветы: — Я не могу их долго сдерживать — еще минута-две и начнут открываться. —

— Тогда пошли, — согласился Дримм и первым двинулся на выход, суеверно ни разу не оглянувшись назад, за ним последовали и остальные.

Через минуту на герметично закрытую дверь щедро полилась золотая фейрийская кровь, активируя заранее нанесенные на нее руны. Все! Дверь не открыть и не сломать, если ты конечно не сильней наложившего те руны мага. Однако ради предотвращения недоразумений у запечатанных дверей зала встал на караул Послушный, через час его сменил пост из шести спецназовцев, что имели жесткий приказ охранять дверь и заворачивать всех любопытных именем Главы.

— Еще раз спасибо! — уже по пути наверх вновь поблагодарил за предоставленную возможность Айнон.

— Это тебе спасибо, — хлопнул его по плечу Дримм. — Я твой должник! -

— Сочтемся! — отмахнулся Айнон. — Ты лучше меня позови когда будешь его оттуда доставать! -

— Непременно, — пообещал Глава. — А пока чтобы время не терять, давай-ка обсудим стену (живую стену) вокруг зоны переноса. —

— Давай, — не стал возражать друид. — До того как стало известно о приближении орды, я хорошо полазил по тамошним местам, посмотрел, прикинул — работы будет много, но не все так страшно как я думал раньше. Значится перво-наперво… -

Интерлюдия

Интерлюдия.

г. Москва, Северный административный округ, р-н. Западное Дегунино, двенадцатый микрорайон, двор элитного жилого дома.

Настоящее время (2019 год), полдень.

Кондрат.

Крутится, вертится шар голубой,

Крутится, вертится над головой.

Крутится, вертится, хочет упасть,

Кавалер барышню хочет украсть.

Где эта улица, где этот дом!?

Где эта барышня, что я влюблен?!

Вот эта улица, вот этот дом!

Вот эта барышня, что я влюблен!

Как бывало не раз слова знакомой с детства песни помогли Кондрату успокоить разгулявшиеся нервы и войти в то особое состояние холодной отстраненности, что так полезно для дела. Давно, очень давно он не занимался подобными вещами и надо признать отвык, но сегодня собирался вспомнить старое, и немудрящие слова помогали ему настроится на нужную волну.

Большой двор элитного дома не любил чужаков, отгородившись от остального города решетчатым забором и такими же воротами. Снобизм? Быть может, хотя скорее веяние времени и требование жизни. Зато двор одного из центральных районов трещавшей по швам Москвы не ломился от припаркованных автомобилей совершенно посторонних людей, песочницу не уродовали кучи говна, всю остальную детскую площадку окурки, шприцы и бутылки, на любовно ухоженных клумбах не воняли использованные презервативы и обдолбанные ханырики, милиция (пардон) полиция не гоняла наркоманов и шпану, странные дяди не выслеживали детей, а гости из солнечного Таджикистана бабулек, нет — во дворе дома царили покой и тишина.

Кондрат не имел к жильцам дома и соответственно к хозяевам двора никакого отношения — не жил, не являлся родственником или знакомым тех кто жил, не работал в многочисленных службах богатого дома, однако он, чужак, нагло и у всех на виду сидел на скамейке внутри запретного для чужаков двора и никто не обращал на него внимания. Впрочем, а на что было обращать? Он не походил на шебутного представителя какой-нибудь из молодежных субкультур, любителя странно звучащих для русского слуха развлечений вроде пранка, паркура или какого-нибудь другого опасного для себя и других занятия (ей-ей лучше бы с тем же пылом занимались девушками, а то ломают кости, треплют нервы, а рождаемость падает); не походил он и на косившего под дебила учащегося ПТУ, в традиционном измызганном спортивном костюме, с не менее традиционными жаренными семечками на зубах, от чьего жутковатого ''Гы-Гы-Гы''стыла кровь в жилах у любого нормального человека; не был похож и на откровенного гопника-алкаша, которому всегда нужно было добавить, то есть попросту отобрать у случайного прохожего бочата (часы), лопатник (кошелек) и все что угодно, все что можно продать или обменять на пузырь бухла, а если не получится, в похмельной ярости насрать, сломать, нагадить где можно и нельзя; на представителя набившей всем оскомину чернявой национальности он тоже не походил. Нет, старичок-божий одуванчик напоминал книжно-киношного профессора, этакого престарелого, но по-прежнему элегантного денди годов так 20-х 20-ого века, а может и века 19-ого. Любой кто видел его умилялся, а через несколько минут и вовсе о нем забывал и продолжал заниматься своими обычными повседневными делами. Да и был ли тот старик? Или это воспоминание об увиденном в фильме или сериале актере? Да если даже и был, то явно не нес угрозы ни двору, ни жильцам.